Ознакомительная версия.
Так вот что Наташа учудила: она поступила в Московское цирковое училище! Да! А гибкости у нее отродясь не было, она еле на мостик вставала, а про шпагат я вообще не говорю… Тетя Люся купила ей сумку «Аэрофлот», и она вся такая загадочная и недостижимая стала, рассказывала иногда про уроки: то жонгляж, то эквилибр… Ух! Слова-то какие!
Ну вот и я весной, ближе к окончанию своего четвертого класса отправилась по проторенной Наташей дорожке в это самое цирковое училище поступать. Ну что сказать? Дошла я до последнего тура, училище было всего одно на весь Советский Союз, а девочек набирали то ли пять, то ли семь. Конкурс немыслимый. И вот на последнем туре за меня разразился целый бой среди приемной комиссии. Я стояла посреди круглой аудитории, сначала строгий мужчина продемонстрировал мою умопомрачительную гибкость (я чувствовала, что я ему нравлюсь, что он за меня), потом растяжку, а потом просто стояла в купальнике спортивном и слушала, как ругаются взрослые. Одни меня хотели брать. И считали мои способности исключительными, а другие не хотели почему-то.
Долго так ругались, даже голос стали повышать друг на друга, вот я и услышала: «У нее не сценическая внешность!» Опа! А что это такое? Я и знать не знала, и никто мне об этом и не говорил никогда…
И не взяли они меня в цирковое… Другую девочку взяли, не такую гибкую, зато из цирковой семьи, мы уже все про всех знали, претендентки. Та девочка плакала от счастья, а я – от горя. Долго и горько. И от того, что не пустили в мечту, и потому, что там, в кулуарах, я услышала, что не взяли меня, потому что я очень некрасивая. Вот так расшифровывался термин «несценическая внешность».
О боже! Сколько всего отчаянного было в моей голове целый месяц! Какие только мысли не приходили! Да, ровно месяц. Как-то так получилось. Мама устала от моих постоянных слез и, не выдержав, просто рявкнула: «Хватит слезы лить!» Грубо так, жестко, ей, поди, тоже несладко было, что дочь соседки приняли куда-то, а ее дочь забраковали. Тоже, небось, переживала сильно, но я о ней не думала, я упивалась своим горем и отверженностью и потихоньку придумывала, как мне жить с моей некрасивостью. И придумала.
Из книжек прочитанных вспомнила, что главное – это упорство и труд. Вот так просто. И сразу мне полегчало, я злобно взбодрилась и отправилась поступать в спортсменки, не пропадать же добру, в смысле гибкости и растяжке.
Верная мама отправилась со мной. Приехали мы в спортклуб «Крылья Советов», потому что мы только про него знали, и стали ходить по секциям. На тренеров по спортивной гимнастике я произвела большое впечатление, они только и твердили мне: «Приходи прямо завтра, сразу по какому-то разряду будешь заниматься!» Но меня это не устроило. Что это вот так просто «приходи»! А конкурс? Мне надо было пройти чертов конкурс, чтобы доказать себе что-то.
Ну я и узнала, что самый несусветный конкурс – на художественную гимнастику. Туда-то я и отправилась. И была принята. И была злобно счастлива.
На кого я злобилась? Не знаю, во всяком случае ни на кого конкретного, на судьбу, может… Надо сказать, что выбрала я совершенно не свой вид спорта, мне бы все-таки в спортивную надо было или в акробатику, где риск, азарт, ну чтобы на цирк похоже было, а художественная гимнастика тогда больше на балет походила, но дело было сделано. Прозанималась я несколько лет и дошла до первого разряда.
Потом наша группа развалилась из-за всяких интриг, и у меня появились другие интересы – актерские, гимнастику я бросила, но она мне долго еще снилась. Снилось, как я лечу в затяжном прыжке-шпагате… А Наташу к 7-му классу из училища отчислили. Она вдруг стала очень расти и округляться, не толстеть, а женственность в ней очень проступать стала, а ни гибкости, ничего другого они у нее развить не смогли. А может, и самой Наташе расхотелось быть циркачкой, мы уже поумнее стали, понимать начали, что жизнь – штука непростая и не все как в кино. Стала она очень красивой и яркой девушкой, невероятной какой-то. Но потом мы переехали и перестали со временем общаться совсем.
Да! А циркачкой я все-таки побыла! Я снялась в фильме «Мой любимый клоун», где изображала «нижнюю», ту, которая на своих плечах всех остальных держит. Уж я вволю на арене-то поизгалялась! Я тогда много еще чего могла со своим телом сотворить, цирковые ко мне очень хорошо отнеслись, правда, они ко всем хорошо отнеслись, они вообще обалденные, цирковые эти.
Но я благодарна все-таки тем дядькам, которые меня не пустили в цирковое… Другая мне судьба была, значит.
И согласитесь, на фиг в цирке «сценическая внешность»? Нет, просто не судьба.
2. Поступление в ГИТИС «на артистку»
Недалеко от моего дома был спа-салон, и я туда ходила, ходила исключительно к косметологу Светлане. Эта молодая симпатичная спокойная женщина вызывала у меня искреннее восхищение. Талант у меня всегда вызывает восхищение, в какой бы области он ни проявлялся. Мы с ней немного подружились, чувствуя взаимную симпатию. Ну и стали разговаривать о жизни.
Дочь у нее училась в медицинском на первом или втором курсе, на платном отделении, на бюджетное ее не взяли. «Невозможно на бюджетный поступить без блата», – коротко мне объяснила Светлана. Позже она стала обеспокоенной и вздыхала часто. Пожаловалась мне: «Совсем плохо в институте у дочери, мало того что за обучение платим, так с каждой экзаменационной сессии требуют по 150 тысяч, а то, говорят, устроим веселую жизнь. Почему? Дочь моя учится хорошо, старается, все время над учебниками сидит, хвалят ее. Почему я должна платить? Несправедливо и обидно. Да и где столько денег взять? Я столько и не заработаю».
Но к концу года Света моя прекрасная повеселела. «Решили переводить ее в Прагу с потерей года», – сообщила мне она. И перевели эту замечательную девочку, которая не могла понять и принять несправедливость, проявленную к ней ее собственной Родиной в виде алчных педагогов, в медицинский институт другой страны. И я уверена, что дочь Светланы станет прекрасным врачом, только уже не у нас. Нас же, россиян, будут лечить те, у кого родители сегодня способны заплатить за удачную сдачу экзаменов своих детишек. Я Свету поздравила с правильным решением и загрустила. «А знаешь, какие раньше педагоги были?» – спросила я ее и рассказала про свою учебу и про свое поступление в институт.
Это было в середине 70-х. Училась я очень хорошо, была любознательной и энергичной, к тому же посещала Студию юного актера при Центральном телевидении. Раньше было «детское вещание», то есть готовились всякие передачи для детей, ну, а я в них принимала участие. Было нас человек двадцать в студии, которую вела ее бывшая актриса Маргарита Константиновна, красивая, умная женщина, после завершения актерской карьеры она успела еще побывать и небольшим теленачальником где-то в провинции. Мы ее обожали.
Ознакомительная версия.
