Наступила ночь. Выставив боевое охранение с ручными пулеметами на открытый склон, мы с Хатеновым возвращались к основной группе, когда со стороны ущелья надвинулась гроза. Почти всю ночь лил дождь. Бойцы укрывались в расщелинах скал, но к утру все сильно промокли и промерзли.
За ночь фашисты, видимо, забыли об опасности и утром опять стали расхаживать по гребню. Но огонь наших пулеметов разогнал их. Правда, я не разрешил много стрелять: неизвестно было, когда к нам подойдет подкрепление, которое доставит боеприпасы.
Солнце освещало склоны с нашей стороны, и мы в деталях могли изучить рельеф, что было просто необходимо для разработки плана штурма перепала.
Три седловины были видны теперь совсем близко. Левая представляла собой, очевидно, ложный перевал и вела через верхнюю часть бокового гребня в ущелье Гвандры. Вчера там были егеря, но к утру они, видимо, ушли на центральную седловину. Вот эта седловина и являлась, по существу, участком понижения гребня и имела многочисленные скальные зубцы -"жандармы". К ней вела 300-метровая осыпь. Слева от нее поднималась довольно высокая скальная вершина, изрезанная желобами и кулуарами, забитыми снегом. Справа виднелась небольшая скальная вершина, а дальше гребень опять резко понижался. Там и лежала основная седловина перевала, через которую шла тропа, находившаяся справа от нас внизу на склонах. Мы предполагали, что основные силы противника и их огневые точки, оборудованные из обломков скал, располагались именно в центре, перед нами. Правда, основная седловина перевала была не видна нам, ее закрывал травянистый гребень. Конечно, и там противник держал оборону. Это настораживало: ведь гитлеровцы могли скрытно спуститься оттуда ц зайти нам в тыл.
К перевалу надо было выслать разведку и держать там хотя бы небольшую группу бойцов в качестве заслона. Но взять людей было негде, и я решил временно ограничиться разведкой. Вернувшийся из разведки Хатенов сообщил, что тропа идет к перевалу по узкой, с крутыми травянистыми склонами лощине. Склоны обращены в сторону перевала, на них нет ни одного камня, который можно было бы использовать для укрытия. На перевале были замечены несколько егерей, но основные их силы, очевидно, находились за перевалом.
Теперь становилось ясно, почему немцы организовали такую сильную оборону именно на среднем понижении хребта, как раз напротив нас: отсюда было проще наступать на гребень, а путь через эту часть хребта вел на тропу в тыл основной седловины перевала. Так, в ожидании известий из штаба дивизии мы постепенно уточняли обстановку и конкретизировали план штурма перевала.
Штаб дивизии прислал нам не только необходимые указания, но и подкрепление - отряд численностью в тридцать человек, возглавляемый лейтенантом П. И. Петровым. Новый отряд имел два ручных пулемета и ротный миномет.
Командир дивизии приказывал взять перевал и укрепиться на нем. Ущелье реки Гвандры приобретало все большее значение для развития наступления на Клухорском направлении. Поэтому в район, где начинался подъем на перевал Клыч, передислоцировался 220-й кавалерийский полк, что было очень кстати. Теперь мы могли действовать, не оглядываясь на свои тылы, и смело штурмовать перевал.
Вечером я собрал под скалой командиров групп и изложил им план наступления. На левую седловину шла группа лейтенанта Голубева с задачей взять ее. Это было необходимо для прикрытия левого фланга нашего отряда. Поскольку перевал на левой седловине считался ложным, можно было полагать, что особого сопротивления там наши не встретят. Другую группу я послал направо, чтобы закрыть лощину, где шла тропа на основную перевальную точку. По тропе можно было пройти и в наш тыл к шалашу, где по-прежнему находилась только группа связных. На центральную седловину с основными силами отряда шли Хатенов, Сали, Петров и я. Достигнув непосредственных подступов к перевалу, мы с лейтенантом Петровым должны были остаться с центральной группой, а группам Хатенова и Сали предстояло разъединиться, чтобы наступать на перевал по скальным гребням слева и справа.
Основной командный пункт отряда оставался у нас под скалами, на месте ночевки. В качестве резерва и для охраны КП были выделены 10 бойцов с ручным пулеметом.
Я не рассчитывал, что мы в первый же день возьмем перевал. Гитлеровцы, конечно, понимали, что судьба перевала в значительной степени определяла судьбу их основных сил в ущелье реки Клыч. Поэтому оборонявшимся наверняка пришлют подкрепление. Но мы знали, что любой ценой необходимо занять высоты, господствующие над перевалом, чтобы затем, когда подойдет помощь, уверенно идти на штурм.
Вечером разделили скромный запас продуктов, раздали боеприпасы. Все было готово к завтрашнему наступлению. Вышли, когда было еще совсем темно. Сначала двигались плотной цепочкой, потом разделились на три группы. Две из них стали постепенно удаляться в разные стороны и к рассвету оказались на боковых гребнях. Мы с лейтенантом Петровым двигались во главе центральной группы. Впереди была видна осыпь, до перевала оставалось 300-400 метров.
Нам повезло: к рассвету на хребте задержались облака, не успевшие сползти в ущелье. Облака лежали на перемычках, а над ними возвышались уже знакомые нам скальные вершины.
Закрытые облаками егеря не видели нас. Но мы все же соблюдали осторожность и перебирались от камня к камню, готовые в любую секунду спрятаться в укрытие.
Стало совсем светло. Фашисты, видимо, услышали шум наших шагов по каменной осыпи и открыли беспорядочную стрельбу. Но вскоре остатки облаков сдуло с хребта легким ветром, и мы увидели гребень, усеянный гитлеровцами. Они мгновенно исчезли за укрытиями. На нас обрушился ураганный винтовочный и автоматный огонь, в который периодически вплетались длинные очереди двух или трех пулеметов. Пришлось залечь. Началась перестрелка. Наша центральная группа, как и следовало ожидать, попала в наиболее трудное положение. Укрыться от огня с седловины гребня мы могли за камнями, но огневые точки противника находились и на боковых гребнях справа и слева от нас. Их огонь был особенно опасен.
Наши фланговые группы уже дошли до скал боковых гребней и скрытно передвигались от расселины к расселине, от выступа к выступу. Но действовали эти группы пока не столь активно, чтобы облегчить наше положение.
Огонь с флангов усилился. Мы с лейтенантом Петровым оказались за одним камнем и на какое-то время потеряли возможность не только управлять отрядом, но и вообще наблюдать за происходящим. Отряд оказался в тяжелом положении. Мы попали в огневой мешок. К обстрелу с перевала добавилась методическая стрельба снайперов о боковых хребтов. К счастью, мы с Петровым находились в небольшом углублении за камнем, И хотя немецкие снайперы заметили нас, их пули с обеих сторон не доставали нас. Ударяясь, они откалывали крупные куски гранита и как бы указывали уровень, выше которого было рискованно подниматься.
