Ознакомительная версия.
Члены семейства Борджиа продолжали собираться вокруг своего главы, и, как говорилось в политических кругах, папа настолько окружил себя родственниками, что никакие силы не могли бы оторвать его от них, даже если бы Франция вновь напала на Италию; со стороны Франции и впрямь слышались подобные угрозы. Слухи подтвердились, когда папа летом 1496 года отозвал герцога Гандийского из Испании.
Непросто охарактеризовать Александра VI в качестве политика. Мало сказать, что, подобно всем мужчинам, он являлся разносторонней натурой. Папа был столь активной и решительной личностью, что современники считали, что «в папе заключено десять душ». Из вторжения французов Александр VI извлек урок: важно иметь преданных союзников. Следовательно, формирование мощной династии Борджиа соответствует созданию обороны на широком участке фронта. Отсюда можно сделать вывод, что причина непотизма папы крылась не только в чрезмерной любви к родственникам. Памятуя о катастрофе, случившейся, когда династия Орсини перешла на сторону французов, папа решил преподать урок этому семейству, который должен был стать первым этапом в крупномасштабном проекте по окончательному уничтожению римских баронов, чьи выступления угрожали спокойствию государства. Для осуществления операции, направленной против Орсини, в Италию был вызван герцог Гандийский.
Как нам известно, Александр VI не питал никаких иллюзий относительно моральных качеств Хуана. Однако он считал, что высокомерие и грубость допустимы для молодого военного и являются гарантией соблюдения прав семьи. У папы был весьма оптимистический взгляд на способности Хуана к военному делу, его личную храбрость и отвагу, и фактически это послужило причиной вызвать Хуана в Италию во время французского вторжения в 1494 – м и 1495 годах. (Хуан не подчинился приказу.) Можно подумать, что простое присутствие в лагере герцога Гандийского являлось гарантией победы. После отступления французского короля папа категорически потребовал прибытия Хуана, которому ничего не оставалась, как сесть на корабль. В конце июля он оставляет свою беременную супругу, герцогиню Марию Энрикес, и маленького сына Хуана II в укрепленном замке Гандии, и плывет в Италию.
В праздник святого Лоренцо, 10 августа, Хуан Борджиа, проехав Чивитавеккью, въезжает в Рим. Согласно принятому протоколу его выходят встречать кардиналы. Чезаре встречает брата в Порта-Портезе и с почестями провожает в папский дворец. Борджиа были непревзойденными мастерами в организации торжественных выходов, и в данном случае великолепие папской свиты соперничало с роскошью, демонстрируемой герцогом. Хуан появился на гнедой лошади, «покрытой золотой попоной и украшенной маленькими серебряными колокольчиками». Согласно дошедшему до нас сонету гуманиста Бернардино Корсо, «на нем [Хуане] был берет из красного бархата, украшенный жемчугом, бархатный коричневый камзол, рукава и грудь которого были расшиты жемчугом и драгоценными камнями, и даже привыкшая к роскоши римская публика была поражена».
В то время как папа занят формированием армии и артиллерии для Хуана, предполагаемый ликвидатор Орсини уже совершает триумфальное шествие. Герцог Гвидобальдо Урбинский получает жезл главнокомандующего как человек, сведущий в искусстве ведения войны и не имеющий амбиций, которые шли бы вразрез с целями Борджиа. Кроме того, его имя являлось гарантией серьезного отношения к делу. К октябрю 1496 года все было готово, и герцог Гандийский, теперь знаменосец церкви, получает украшенный драгоценными камнями меч, знамена с изображением знаков церкви и с быком Борджиа, белый жезл главного капитана папских войск и приступает к военным действиям.
С пренебрежением выдающегося командующего он отправляет первые депеши, и так уж произошло благодаря случайности или в силу продуманной тактики в отношении врага, что поначалу известия оказались хорошими. Десять замков, не оказав практически сопротивления, капитулировали перед папскими войсками. Настроение приподнятое. Но перед замком Браччано войска были остановлены.
Обороной мощной крепости руководил молодой кондотьер Бартоломео Алвяно, зять Орсини, невероятно уродливый, но зато самый храбрый человек в Италии. Вопреки папе после трудного боя на башнях крепости развевался французский флаг. Хуан издали изучает крепость с пятью башнями, являющимися памятником человеческой гордыни. Стоя лагерем у осажденной крепости, Хуан Гандийский, должно быть, размышляет над тем, насколько неудобно будет чувствовать себя под дождем без золотых украшений. Раздраженно вздыхая, он составляет нелепые, ребяческие планы кампании и издает указы, убеждающие врага дезертировать и предавать своих командиров. Осажденные в крепости бывалые воины только смеются над такими наивными действиями. Эхо этих насмешек раскатилось по всей Италии, что нимало не заботило Хуана. А вот папа пришел в ярость и замучил приказами свою ленивую армию. В конце концов папская армия переходит в наступление на крепость Тревиньяно, расположенную к северу от Браччано. После захвата крепости приходится применить силу, чтобы развести наемников герцога Урбинского и Хуана Борджиа, отчаянно сцепившихся из-за трофеев. А тем временем нанятая на французские деньги армия под командованием Джулио и Карло Орсини атакует папские войска. В этом бою герцог Урбинский вел себя с присущей ему храбростью, но в итоге был захвачен в плен. Герцог Гандийский слегка ранен и, используя это в качестве аргумента, почему не может продолжать боевые действия, самостоятельно удаляется в безопасное место. Лишенные командиров папские войска отступают, и враг тут же освобождает осажденную крепость.
Когда это известие достигает Рима, папа не в силах сдержать гнев: неистовствует, произносит обвинительные речи и объявляет, что лично примет участие в войне. Но по зрелом размышлении он понимает, что сейчас не тот момент, чтобы пытаться изменить ход событий, и будет гораздо лучше согласиться на мирные условия и принять предложение Орсини, согласно которому папа получает крепости Черветери и Ангвиллара и 50 тысяч золотых дукатов. Папа делает вид, что забыл о герцоге Урбинском, и оставляет его в качестве пленника в замке Сориано, где герцог терпеливо ждет, пока семья внесет за него выкуп.
Хотя в Риме появились иронические объявления с просьбой ко всем, кто имеет хоть какую-нибудь информацию о некоей армии церкви, сообщить ее герцогу Гандийскому, сам герцог, ни о чем не тревожась, возвращается к привычному времяпрепровождению, связанному с любовными приключениями и всякого рода празднествами. По счастливой случайности окончание войны совпало с началом Масленицы, так стоило ли отказывать себе в удовольствии? К тому же было бы обидно не привлечь к себе внимания больших, смеющихся глаз Санчи Арагонской, единственной женщины, которая могла оказать поддержку и подбодрить недобросовестного завоевателя. Неясно, что на самом деле произошло между родственниками. Возможно, Санче надоел кардинал Валенсийский в качестве повелителя и господина или ее побудила любовь играть с огнем, а может, она посчитала это хорошей местью своему свекру. Какими бы ни были ее мотивы, она, похоже, откликнулась на заигрывания Хуана. Между тем папа был настолько ослеплен любовью к сыну, что даже не сделал попытки обвинить его в недавнем поражении; сына, безусловно, постигла неудача, но он вскоре исправит положение.
Ознакомительная версия.
