Наконец, по приказу директора, была объявлена новая задача, уже на 1795 год: «Камням, составляющим земной череп, сделать точное и на природе основанное расположение», иными словами: создать геологический атлас земного шара.
Но председательствуя на ученой конференции, выслушивая причитающуюся ей долю славословий и почтительных заверений, Дашкова не заблуждалась: она не может руководить наукой, возглавлять собственно научную работу Академии. Эта трезвость оценки своих возможностей, здравомыслие в сочетании с недюжинными администраторскими способностями помогли ей сразу занять на посту директора Академии достойную и плодотворную позицию.
В центре внимания Дашковой – академическое хозяйство, научно-просветительная и издательская деятельность.
Екатерина Романовна приводит в порядок запущенное хозяйство Академии столь же ревностно и с тем же тщанием, с каким некогда приводила в порядок свои собственные дела.
Она вникает во все. Самолично проверяет реестры книг и цены на книги, отчеты торговцев, качество шрифтов, количество израсходованной бумаги, счета мастеров: изготовителя типографского пресса, столяров... Многие из этих памятных бумаг сохранились в архиве Академии6.
Случается, ее. захлестывает хозяйственное рвение, и она вмешивается в то, во что вмешиваться не следовало бы. Она потребовала, например, чтобы ее указаниям следовал сам Дж. Кваренги, строивший в ту пору новое здание Академии. (В годы директорства Дашковой построены главное здание Академии наук и академический дом на 7-й линии Васильевского острова.) Она так досаждала знаменитому зодчему, что он будто бы перестал участвовать в строительстве, когда оно было еще в разгаре. К счастью, эти приступы «административного восторга» случались у Дашковой не часто.
Сэкономив благодаря четкому ведению академического хозяйства изрядную сумму, она просит у Екатерины разрешения открыть общедоступные курсы по основным отраслям наук. «А как чтение лекций на российском языке (подчеркнуто Е.Р. Дашковой. – Л.Л.) не только для студентов и гимназистов, но и для всех посторонних слушателей, кои допущаемы будут, кажется мне тем паче полезны, что науки перенесутся на наш язык и просвещение распространится, то спрашиваю всемилостивейшего Вашего императорского величества повеления на отдачу из оной суммы 30 тысяч рублей в вечный капитал с тем, чтобы из процентной прибыли производить четверым русским профессорам за чтение таковых лекций на российском языке сверх настоящего их жалования»7.
И вот ежедневно в течение четырех летних месяцев крупнейшие специалисты читают публичные лекции по основным отраслям наук: С.К. Котельников – математику, Н.Я. Озерецковский – естественную историю, Н.П. Соколов и Я.Д. Захаров – химию, В.М. Севергин – минералогию, А.К. Кононов и М.М. Гурьев – физику. Успех курсов был велик. «Я часто присутствовала при лекциях и с удовольствием видела, что ими пользовались для пополнения своего образования дети бедных русских дворян и молодые гвардии унтер-офицеры...»
Увлеченная новым начинанием, Екатерина Романовна передает В.М. Севергину свою любимую коллекцию минералов. Мы сказали бы сегодня: она заботится о наглядности лекционной пропаганды.
Уже в первой своей речи на заседании ученой корпорации Дашкова выражает надежду, что свет наук распространится из Академии по всему отечеству.
Заботясь о подготовке отечественных научных кадров, Дашкова спешит увеличить число учеников академической гимназии (она застает всего 27 учеников), не стесняется отослать «ввиду полной неспособности к наукам» шесть знатных оболтусов обратно к родителям. «...Кроме того, казна сберегла и деньги и время, – суховато комментирует Дашкова свои действия, – вместо них теперь 89 учеников, которые, смею утверждать, гораздо лучше накормлены, одеты и обучены, чем прежде»8.
Сохранился своеобразный отчет Дашковой о первых годах ее директорства. В нем удивительно точно запечатлелась личность автора – ее деловой, лаконичный, энергичный стиль (см. приложение).
Только одно распоряжение в этом отчете касается не административно-хозяйственных дел, а непосредственно ученых. Оно также чрезвычайно характерно и для времени, и для Дашковой.
«Наблюдения и открытия, производимые внутри страны, сообщались за границу до их опубликования в России, и, к стыду Академии, там пользовались ими раньше, нежели у нас, – пишет Дашкова.
Я велела занести в журнал, что гг. академики не должны отныне сообщать подобные открытия за границу, пока Академия не извлекла из них славу для себя путем печати и пока государство не воспользовалось ими»9.
Почти за 12 лет своего директорства Дашкова упорядочила академическое хозяйство, уплатила малочисленные долги Академии, значительно пополнила библиотеку, улучшила работу типографии, добилась составления карт ряда губерний, пополнила коллекцию минералов. Она способствовала организации множества ученых экспедиций в различные края России.
В годы ее директорства активизируется издательская деятельность Академии. По инициативе Дашковой Академия предпринимает первое издание сочинений Ломоносова с биографической статьей – «Полное собрание сочинений Михайла Васильевича Ломоносова с приобщением жизни сочинителя и с прибавлением многих его нигде еще не напечатанных творений» (ч. 1...6. СПб., 1784...1787 гг.).
Выходит вторым изданием «Описание земли Камчатки» (СПб., 1786 г.) профессора естественной истории Степана Петровича Крашенинникова, вскоре переведенное на английский, немецкий, французский и голландский языки, Продолжают издаваться «Дневные записки путешествия доктора и Академии наук адъюнкта Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства» (ч. 1...4. СПб., 1771...1805 гг.). Расширяются картографические работы, продаются по сниженным ценам карты, «месяцесловы» – календари. Возобновляется выход «Академических известий». Основываются два периодических издания – «Себеседник любителей российского слова» и «Новые ежемесячные сочинения». Первое – литературно-художественный и исторический журнал. Второе – издание просветительское, ставящее своей целью «общедоступное изложение научных истин», печатание «всех рассуждений, какие только к приращению человеческих знаний способствовать будут», – иначе говоря, научно-популярный журнал.
Немногочисленные авторы, писавшие о Дашковой, не забывали отметить ее плохой характер – неуживчивость, пристрастность: не оценила гениального механика-самоучку И.П. Кулибина, невзлюбила талантливого В.Ф. Зуева, участника экспедиции Палласа, ссорилась с Дж. Кваренги... Но каков бы ни был в те годы ее характер, особой воли она ему не давала. «Вспышки самоуправства проявлялись у Дашковой весьма редко и исчезали довольно скоро», – пишет историк Академии М.И. Сухомлинов, высоко ценивший ее деятельность10.
