Тогда, в тридцатые годы, Дуайт не принял предложение покинуть армию. Считая неизбежными войну и вмешательство в нее США, он надеялся на свое активное участие в военных действиях. Грустно звучит, что кто-либо может надеяться на войну. Но, увы, война — наиболее благоприятное время для того, чтобы показать свои способности, выучку, выдвинуться сообразно заслугам или даже благодаря случайности.
Эйзенхауэр спокойно и, пожалуй, даже с некоторым вожделением приглядывался к нараставшей опасности. На Филиппинах его посетил старый знакомый Трои Миддлтон, участник Первой мировой войны, командир полка, которого высоко ценило начальство. Трои сообщил, что ему предлагают высокую должность в Луизианском университете. Дуайт всячески отговаривал его, мотивируя как раз тем, что приближается война. Тем не менее Миддлтон ушел в отставку и занял престижную должность. Когда же началась Вторая мировая война, он возвратился в армию и проявил высокие боевые качества. Начальник штаба Д. Маршалл, намереваясь произвести его в генералы, испросил мнение Эйзенхауэра. «Не делайте этого, — ответил тот. — Он покинул нас, когда нам было трудно». От своего намерения Маршалл отказался{148}.
Можно по-разному оценивать позицию Эйзенхауэра в этой коллизии, но одно безусловно — его верность военному флагу.
Начало Второй мировой войны застало Эйзенхауэра на Филиппинах. Свои чувства он выразил в нескольких письмах. 3 сентября, когда Великобритания и Франция после двухдневных попыток уговорить Гитлера прекратить начатое двумя днями ранее наступление на Польшу объявили Германии войну, Дуайт писал Милтону: «После многих месяцев лихорадочных попыток умиротворить и успокоить сумасшедшего, который правит Германией, англичане и французы оказались в тупике, из которого могли выбраться, только начав воевать». Он не жалел самых резких слов в адрес германских властителей, и прежде всего Гитлера. Они звучали скорее не оценочными суждениями, а эмоциональными ругательствами. Дуайт, как и масса других людей, гордившихся европейской цивилизацией, чувствовал себя обманутым из-за того, что народ, который «гордо считал себя разумным, дал возможность сложиться нынешней ситуации», и предсказывал: «Если Гитлеру не удастся овладеть всем миром при помощи грубой силы, конечным результатом будет ликвидация Германии как единого государства»{149}.
Контракт с правительством Филиппин истекал 13 декабря 1939 года. Дуайт с нетерпением считал оставшиеся дни. Он отказался от предложения Квизона, поддержанного Макартуром, продлить пребывание в Маниле. Он вспоминал, что заявил своему начальнику: «Я хочу быть там, если то, чего я боюсь, действительно произойдет»{150}. Если Эйзенхауэр в самом деле произнес эти слова, то слукавил: он не боялся вступления США в европейскую войну, а желал этого и по политическим, и по моральным причинам. Уничтожить нацизм как систему, прямо противоположную демократии, освободить от Гитлера народы Европы, в том числе немецкий народ, проявить себя на поле боя, а не в штабной суматохе — таковы были мысли, владевшие Дуайтом.
С Макартуром он расстался без сожаления. Открытой вражды между ними не было, но отношения настолько охладели, что оба позже не жалели язвительных ремарок в адрес друг друга. Макартур называл Эйзенхауэра «всего лишь клерком», намекая на его штабные методы работы. Более сдержанный Эйзенхауэр подытожил свою службу под руководством Макартура словами: «О да, я узнал, что такое драматические спектакли, во время семилетней службы под началом Макартура». Они встретились еще только пару раз — уже после войны. Встреча в 1946 году получилась холодной и официальной. Эйзенхауэр в то время был начальником штаба армии, Макартур — командующим оккупационными силами в Японии. С. Амброз справедливо отмечает: «В 1939 году Макартур предсказал Эйзенхауэру блестящее будущее, но, когда он [в тот раз] попрощался, он никак не думал, что дело зайдет так далеко»{151}. И, уж конечно, он никак не думал, что «дело» дойдет до президентства его бывшего подчиненного.
Эйзенхауэры возвратились на родину как раз тогда, когда Джон окончил школу и ему надо было определять жизненный путь. Дуайт уговаривал сына стать юристом или врачом. Не исключалась и карьера бизнесмена. Но в глубине души он мечтал, что сын пойдет по его стопам. Он был обрадован, когда Джон отверг предложение своего дяди Эдгара оплатить его учебу на юридическом факультете при условии, что по окончании университета он включится в работу его процветающей адвокатской конторы в Такоме, штат Вашингтон. Джон твердо решил поступать в военную академию в Вест-Пойнте.
Карьерный рост в условиях новой мировой войны
По возвращении в США военная карьера Эйзенхауэра пошла, наконец, по тому руслу, которое он для себя намечал, когда начал служить. Он был назначен командиром батальона 15-го пехотного полка 3-й дивизии и одновременно regimental executive (что очень приблизительно может быть переведено на русский язык как «помощник командира полка для особых поручений»). Дуайт с энтузиазмом приступил к исполнению новых обязанностей, которые полностью соответствовали его планам. В одном из писем он признавался: «Я замерзаю по ночам, никогда у меня нет времени, чтобы поспать подряд больше чем полтора часа, и временами я чувствую себя без сил — но всё это для меня прекрасно… Я принадлежу армии и счастлив»{152}.
Радовали и успехи сына. Во время организованного сенатором от штата Канзас Артуром Кэппером отбора кандидата на получение рекомендации для обучения в Вест-Пойнте Джон оказался на первом месте и по сенатскому лимиту легко поступил в академию. Возвращение на родину положительно повлияло на здоровье Мейми, которая возобновила обустройство дома и благотворительные инициативы.
Тем временем нацистская Германия продолжала безостановочный поход в Европе. Под властью Третьего рейха оказались Австрия, Чехословакия и Польша. Летом 1940 года после молниеносного наступления вермахта пала Франция, десятью годами ранее считавшаяся сильнейшей державой на континенте. Одновременно были захвачены Бельгия, Нидерланды и Люксембург. Вскоре прекратили сопротивление Дания и Норвегия. Напуганные правители других европейских стран — Венгрии, Румынии, чуть позже Болгарии — спешили присоединиться к блоку агрессоров. Развернулась воздушная «битва за Англию» — германская авиация совершала массированные налеты на английские города.
Эйзенхауэр внимательно следил за развитием военной ситуации, отлично понимая, что в конечном итоге США придется вмешаться в европейскую войну, поскольку в противном случае после завоевания Западной, Центральной, Восточной Европы взоры нацистов обратятся за океан. Он полностью поддерживал начальника штаба армии Д. Маршалла, который доказывал президенту Рузвельту, избранному в 1940 году на третий срок, необходимость создания массовой армии, вооруженной современными средствами ведения войны, важность подготовки ее к участию в тяжелейших боевых операциях.
