Откровения Бориса Березовского, которые он расплескивает направо и налево, выглядят дословно так: Путин — наше открытие. Видимо, в понятие «наше» входят сам Березовский, Абрамович и некие «мужики», составившие ядро объединения «Медведь».
Лужков должен быть уничтожен, Примакова надо запереть на даче, пусть пишет мемуары. Но особенно любопытна концовка монолога: «Ну а военные действия в Чечне пока нужны, а когда будет надо, мы их остановим».
Не правда ли, забавно? Хотелось бы назвать это маниакальным бредом, блефом, к которому предрасположен Борис Абрамович, чего не скрывают даже близкие к нему люди. Но это не блеф.
Как и не блеф странное совпадение войн с выборами.
Как и не блеф вопрос: кто правит страной?
Сошлемся на еще одно откровение всюду проникающего бизнесмена.
После отставки Степашина ангел-хранитель Семьи позвонил экс-премьеру. Олигарх считал свою задачу выполненной: Степашин отправлен в отставку и поэтому он, олигарх, может позволить себе расслабиться.
«Сергей Вадимович, — сказал олигарх, — ты хороший, интеллигентный человек, еще и в очках, они добавляют тебе интеллигентности. Но этому быдлу нужен другой премьер, Сережа, другой».
Кто стал премьером, мы уже знаем: кто сделал этого премьера, знаем тоже.
Колебание Чубайса между двумя питерцами было недолгим.
Как известно, отставка Степашина была двухступенчатой. После первого разговора с президентом Степашину удалось убедить Ельцина о неразумности его замысла. Динамика развития страны была положительной, налоговые поступления увеличились. Правительство действовало слаженно. Степашин выложил эти аргументы перед президентом, и, видимо, они убедили его. Ельцин передумал и в присутствии Степашина разорвал подготовленный указ о его отставке. В президентской приемной Степашина ждали Волошин и дочь президента, они поинтересовались, чем закончился разговор.
Степашин, знавший подоплеку случившегося, раздраженно ответил: «К сожалению, для вас я еще премьер России».
После этого трудного для Степашина разговора Путин посетил премьера и с возмущением говорил о несправедливости, интригах и, конечно же, заверял в своей поддержке.
Но уже через день Степашина телефонным звонком в машину вернули с полдороги и попросили немедленно явиться в Кремль.
Звонил Александр Волошин: «Вас ждет президент».
В кабинете президента его действительно ждали, и не только Борис Ельцин, но и глава его администрации А.Волошин, первый вице-премьер Н.Аксененко и секретарь Совета безопасности В.Путин.
Степашин на какую-то секунду застыл в дверях, оценивая ситуацию, а затем не дожидаясь президентских слов, сказал: «Я все понял, Борис Николаевич, отпустите меня».
Президент выглядел не очень здоровым, и фразы, произносимые им, выговаривались с трудом. Речь казалась какой-то необязательной и бесплотной. Завершающей была привычная фраза: «Вы остаетесь в моей команде». На что Степашин, изнуренный подковерной возней, ответил: «Ни в какой команде я не остаюсь, Борис Николаевич, но и никаких действий против вас не совершал и совершать не намерен».
Финал встречи оказался за Степашиным. Он ухитрился еще произнести ключевые слова в этом столь не продолжительном диалоге: «Я ухожу, но хочу предупредить вас, что эти мерзавцы приведут вас к краху».
Аксененко, принявший слова Степашина на свой счет, среагировал нервно. Попытался было вскочить: «Кого вы имеете в виду?» — «Прежде всего вас», ответил Степашин. Путин удержал за руку Аксененко и, отведя взгляд в сторону, пробормотал: «Не надо, сидите».
Эти штрихи делают дворцовые игрища более понятными.
* * *
Первая неделя декабря 1999 года. Операция в Чечне вступила в третью стадию. Грозный окружен.
1 декабря.
Евгений Примаков сделал сенсационное заявление и придал гласности факты о попытке подкупа кандидатов на депутатские мандаты по списку ОВР. Предлагались самые различные суммы долларов за отказ баллотироваться по списку этого движения. Вячеслав Никонов, идеолог блока, назвал сумму фонда, предназначенную для этого замысла — 25 млн американских долларов. Названы фамилии тех, кому предлагались деньги.
Согласно закону о выборах, блок, лишившийся 25 % своего численного состава, исключается из списка голосования.
2 декабря.
Осведомленные военные источники сообщают, что боевики готовят прорыв на границе с Дагестаном.
После сокрушительной проверки московской милиции отстранен от своих обязанностей глава УВД, замминистра генерал-полковник Куликов — человек, недавно назначенный и также недавно получивший повышение в чине.
Спустя три дня началась тотальная проверка в московской прокуратуре.
Вопрос об отставке Куликова с мэром Москвы не согласовывался, что является грубейшим нарушением Конституции.
Москва. Министр МВД Рушайло, правительство Москвы в ожидании указа президента об освобождении Куликова.
Аналогичный инспектирующий десант выброшен на территории Санкт-Петербурга. Суть замысла очевидна. Нанести удар по двум главным фигурам, возглавляющим список движения «Отечество — Вся Россия». Дискредитировать лидеров движения, ослабить, обескровить все движение вплоть до снятия его с выборов.
Впечатление жуткое, нравственный распад власти очевиден. Кто мог подумать, что таким будет финал ельцинского президентства.
Декабрь, первая неделя.
В Москве ожидают всего, чего угодно, вплоть до ареста мэра города или покушения на него. Агония власти обретает непредсказуемые симптомы. Столкновение двух сил: блока ОВР и Кремля. Остальные участники предвыборного марафона наблюдают с вожделенным ехидством. Одни уже легли под будущую власть, другие счастливы, что их не трогают.
Вся махина государственного аппарата обрушилась на единственный избирательный блок.
Высокие чиновники, министры избегают контактов с прессой. Все понимают, что вершится беспредел, страх за сохранение должностного места порождает немоту властвующих.
На наших глазах очищается политическое поле для преступного мира.
Молчание премьера, его нежелание вмешиваться, обозначить свою позицию делает его заложником закулисных вершителей власти. Страна возвращается в 1996 год, когда она избрала утратившего самостоятельность, больного президента.
У будущего президента, если предположить, что им станет Путин, с болезнью, скорее всего, будет попроще, а вот с независимостью — вряд ли.
За все в этой жизни надо платить. За власть, приобретенную при помощи, — тем более.
Предавший, солгавший, струсивший однажды непременно говорит: «Это не я. К этому побудили меня обстоятельства». Но непредсказуемость ситуации совсем в другом. Не в заверениях перед самим собой: это случилось единожды и никогда не повторится впредь. Внутренние самооткровения и самоистязания не имеют значения. Ибо не ты, а о тебе говорят: «Однажды предавший повторит предательство обязательно. Однажды струсивший дрогнет непременно. Однажды солгавший доверия не обретет. У лжи нет дна».
