Что касается воспоминаний Серафимы Васильевны, храня щихся в Петербургском отделении Архива РАН, — и тут нам по везло: в папке под названием «Отдельные главы, части глав и листы из воспоминаний С. В. Павловой» (многие без купюр и ис правлений) имеется раздел, озаглавленный «Отношение Ивана Петровича к религии» [5].
Текст начинается так: «В молодые годы Иван Петрович лю бил присутствовать при детских молитвах: он говорил, как хо рошо, что дети приучаются от жизненных мелочей подыматься к высокому Совершенству, которое все видит, все знает и всем помогает. Они и в жизни будут искать Совершенства и стремиться достигнуть его. В период моего безверия, когда я носилась по жизненному пути “без руля и без ветрил” он глубоко сожалел обо мне, а при моем возвращении к вере радовался и говорил: “Дав но, давно пора тебе вернуться на твою спокойную и твердо спра ведливую дорогу”».
Дальше идут абзацы, посвященные смерти любимого сына Всеволода, «который собирал материалы для биографии своего любимого поэта Лермонтова и своего обожаемого отца». Так эти материалы и остались неиспользованными.
Серафима Васильевна пишет: «По окончании погребения Все волода И. П. перешел дорогу и остановился перед памятником профессора Менделеева, снял шапку и сказал: “Здесь покоится прах величайшего русского ума, а над ним возвышается высо чайшая эмблема всего человечества — крест”, низко поклонил ся, перекрестился и ушел. Это было 1 ноября 1935 года».
На Рождественские праздники Павловы поехали в Колтуши.
«Под Рождество пошли мы ко всенощной, возвращаясь назад, нельзя было не тронуться красотой вечера, и я сказала ему:
В небесах торжественно и чудно
Спит земля в сиянье голубом, — на что Иван Петрович ответил: “Да, ничто так не действует ус покоительно, как картины природы, которую я люблю”. В от вет я проговорила:
Все прекрасно в Божьем Мире,
Сотворимый Мир в нем скрыт!
Но Он в чувстве, но Он в мире,
Но Он в разуме открыт.
Мне, как простой женщине, Он открыт в чувстве, а тебе, при твоем большом уме, Он должен быть открыт “в великом духе”. “Да, — сказал И. П., — поклоняюсь Ему в Духе и Истине”.
Это был мой последний разговор на религиозную тему». 740 Н. И. МОИСЕЕВА
Следующий вопрос, казавшийся неимоверно трудным, если вообще разрешимым, — кто был духовником Павлова. Это почти невероятно, но и в третий раз нам повезло. В 1995 г. вышло «Жизнеописание старца иеросхимонаха Сампсона», где среди писем и бесед помещен следующий текст.
«Вопрос : Вы вчера упомянули, что вашим учеником духов ным был Павлов. Я бы очень хотел, чтобы вы рассказали, как он проявлял себя в вопросах веры.
Ответ : Он хотел убедиться в том, что истинное правосла вие — есть абсолютная истина. И на этой почве у нас завязался очень глубокий интересный первый разговор. Он был старостой церковным. Я приехал по поводу… на послушание собирать дань в город, там, где он был старостой. В своем параде, конечно. Мне надо было покрыть крышу на соборе АлександроНевской лав ры. Надо было собрать много денег, конечно. Я ездил по Петер бургу и собирал деньги. Подхожу к Знаменской церкви, стоит старичок. Это, говорят, Павлов. Он первый подошел ко мне: “Батюшка, благословите”. С поясным поклоном, искренне. “Вы, кажется, такойто?” Я говорю: “Да”. — “Мне хотелось бы у Вас поисповедоваться. Когда это можно?” — “Пожалуйста”. Я, ко нечно, обезумел. Мне было страшно: молодой иеромонах, и вдруг подходит Павлов сам и просит исповеди. Но так тепло, так про сто и так убежденно, как бы командуя, требуя сказать “да”. Я оторопел: “Ну, пожалуйста, такаято келья, в такойто день буду вас ждать”. И он точноточно пришел, как англичанин, не опаз дывая и не забегая. Началась исповедь. Я прочел все положен ное, как всегда читаю. А потом он встал на колени и стал пла кать, рассказывать свои горести. Горести, связанные, конечно, большей частью с его институтом, студентами, профессурой. Как он был очень такой строгой, благочестивой жизни, очень инте ресовался он вопросами молитвы. Молитвы вообще, Богообщением. И домашней молитвой. Эта исповедь первая была три часа. И с тех пор у нас было такое общение: каждую пятницу он при езжал на исповедь, пятница была его.
Он знал наизусть Евангелие, он любой текст мог читать, где он только найдет его. Любил апостола Павла послания, почти знал наизусть. Я всегда ему завидовал, как бы мне пригодилось именно это — знать наизусть. Мне многомного пришлось сидеть. Евангелие ведь он читал ежедневно наизусть. Мне помогала, конечно, память музыкальная, а у него была другая память: Павлов ведь. Ругались мы всегда с ним только на тему о соба ках, он их мучил. Они выли, страшно плакали. Он нес от меня бесконечные эпитимии» [6, с. 317—319]. Отношение к религии Ивана Петровича Павлова 741
Беседа не датирована, и только по косвенным признакам мы можем заключить, что она состоялась не ранее 19.01.192 5г., когда монах Сампсон * был рукоположен в иеромонахи (т.е. зна комство с Павловым состоялось, когда Сампсон уже был иеро монахом) и не позднее февраля 1932 г., когда его арестовали и отправили в Соловки, а потом и в другие лагеря, в общей слож ности лет на 18.
Учитывая, что в этот момент Сампсон был «молодой иеромо нах», он был рукоположен недавно. С Павловым они встречались регулярно по пятницам, повидимому, на очень короткое время, т.е. встреча состоялась гдето в 1925—1926 гг., а исповедоваться у отца Сампсона Павлов мог, следовательно, в течение пяти или шести лет.
Сампсоний дает Ивану Петровичу как верующему человеку следующую характеристику: «Он признавал, что приучил себя долго мыслить и поступать перед Лицем Божьим: и с людьми, и с собаками, и за письменным столом, и в лабораториях, и в па лате. Он был всегда перед Лицем Божьим. Это его особое свой ство» [7, с. 95].
Наконец, вопрос о том, был ли Павлов старостой Знаменской церкви. Даже както неудобно опять говорить об удаче, но уже в третьей строчке ответа отца Сампсония по поводу Павлова ска зано: «Он был старостой церковным». И это ведь свидетельство очевидца.
Кроме того, в книге С. Шульца [8], посвященной петербург ским храмам, по поводу Церкви во имя входа Господня во Иеру салим (Знаменская Входоиерусалимская) говорится следующее: «В 1932 г. храм хотели закрыть и снести, его спас академик Иван Петрович Павлов, бывший усердным прихожанином Знамен ской церкви и считавшийся почетным старостой храма. Павло ву пришлось лично ехать в Москву: он добился, чтобы Знамен ский храм был сохранен как действующий. Но в марте 1938 г., после смерти Павлова, храм был закрыт, а в 1940 г. снесен: на месте, где он стоял, был возведен павильон станции метро “Пло щадь восстания”» [8].
