Предоставляя такой кредит, Сталин был, очевидно, удовлетворен тем, что таким путем закреплялись экономические взаимосвязи двух стран, создавалась взаимная заинтересованность в продолжении сотрудничества. Сталин был также удовлетворен тем, что кредит предоставлен на столь льготных условиях. В целом ему представлялось, что предоставление кредита служит делу укрепления тесных отношений между сторонами, может вызывать у Мао Цзэдуна, в КПК – КНР, добрососедские чувства в отношении СССР.
Однако Мао Цзэдун был настроен в этой связи совсем по-иному.
Мао Цзэдун был, очевидно, и доволен, и недоволен предоставлением кредита. Доволен прежде всего потому, что эта финансовая помощь была тогда совершенно необходима КНР; нигде в мире Мао Цзэдун не мог ее тогда получить, кроме как в СССР. При этом кредит был предоставлен на самых выгодных условиях, под самый низкий процент.
Мао Цзэдун считал необходимым стремиться извлечь из отношений со Сталиным максимально возможную материальную выгоду для себя, своего государства и партии.
В то же время Мао Цзэдун внушал своим сторонникам в КПК – КНР, что Сталин выделил для КНР смехотворно малую сумму кредита и при этом вынудил КНР предоставлять Советскому Союзу важное стратегическое сырье.
Сторонники Мао Цзэдуна, вторя своему вождю, также старались создавать впечатление об СССР как о государстве, руководствующемся национальным эгоизмом, богатом и процветающем, но не желающем должным образом поделиться своими лишними деньгами с КНР.
Уже упоминавшийся У Сюцюань писал, что в 1950 г., то есть спустя всего пять лет после окончания Отечественной войны, в нашей стране, «хотя… [и] было пережито бедствие столь великой войны, однако в Москве уже нельзя было заметить каких-либо явных следов военного времени, можно было отметить высокие темпы восстановления, что свидетельствовало об очень хорошем положении в области экономического развития»[341]. Комментируя эти высказывания У Сюцюаня, представляется необходимым сказать, что помощь, в том числе и в виде предоставления кредита Китайской Народной Республике, не была просто выгодной сделкой для СССР, не была выделением части ненужных средств богатым и полностью оправившимся от войны государством и народом стране, которая испытывала громадные трудности, нуждаясь в восстановлении хозяйства, разрушенного в ходе антияпонской и гражданской войн. Нет, Советский Союз в 1950 г. никак нельзя было отнести к числу стран с благоприятным экономическим положением; помощь, в том числе и заем, которая оказывалась тогда Китайской Народной Республике, была дележом своих скромных ресурсов с китайцами.
Во время пребывания Мао Цзэдуна в Москве имел место небольшой, но весьма показательный для характеристики степени взаимного недопонимания инцидент.
Рассказ о самом этом инциденте уместно предварить некоторыми пояснениями.
Сталин и Мао Цзэдун жили каждый в своей реальности. Реалии нашей страны и Китая очень сильно разнились. Это, естественно, сказывалось на миропредставлениях и каждой из двух наших наций, народов в целом, и каждого конкретного представителя и той и другой нации, в том числе Сталина и Мао Цзэдуна.
Даже по такому, казалось бы, наиболее близкому и понятному для них вопросу, как вопрос о том, что такое революция, между Сталиным и Мао Цзэдуном существовали расхождения и имелось недопонимание.
Для Сталина революция была прежде всего событиями Октября 1917 года, которые происходили в городах при участии городского населения, рабочих; деревня в этом случае как бы следовала за городом. Кроме того, для Сталина его партия и государство были первооткрывателями нового пути, первопроходцами, чей опыт мог и должен был использоваться в других странах. Что, собственно говоря, мог посоветовать, предложить или навязать Сталин другим странам, кроме своего опыта в первую очередь? Это был опыт вооруженных восстаний в городах, восстаний, в которых ведущую роль играла его партия.
В этой связи, если говорить упрощенно, Сталин считал необходимым использовать и применять опыт своей страны в ходе революции в Китае.
В Китае ситуация для сил, к которым принадлежал и которые затем возглавил Мао Цзэдун, складывалась таким образом, что они организационно оформились, сформировались и начали развиваться, не только имея тесные связи с руководством правящей партии в СССР, но и в весьма значительной степени с большой материальной помощью этой партии, ее представителей, находившихся в Китае и выполнявших указания Сталина.
Развитие ситуации в ходе внутриполитической борьбы в Китае, сама китайская действительность, основными характерными чертами которой оказались слабость опоры коммунистической партии в городах и реальная возможность для нее организовывать очаги своей деятельности, причем вооруженной деятельности, в глухих сельских районах страны, создавали реалии революции в Китае, из которых так или иначе исходил Мао Цзэдун.
Сталин иной раз был способен правильно увидеть внутриполитическую ситуацию в Китае, но в других случаях неверно оценивал ее. То же, кстати сказать, относится и к Мао Цзэдуну и его взглядам на внутриполитическую ситуацию в СССР.
У Сталина были свои взгляды на то, как необходимо вести дела в Китае. При этом он полагал, что кто-кто, а уж родственная ему Коммунистическая партия Китая должна прислушиваться к его мнению и выполнять его указания. Однако в КПК были политики, придерживавшиеся различных взглядов на этот вопрос. Часть из них шла за Сталиным. Другая часть желала все делать по-своему. К этой части принадлежал Мао Цзэдун.
Примером недопонимания между Сталиным и Мао Цзэдуном может служить эпизод, имевший место в одной из бесед между ними в Москве.
В ходе этой беседы Сталин спросил: «Товарищ Мао Цзэдун, я вот никак не могу понять, почему вы не взяли в свои руки Шанхай сразу же, как только войска Чан Кайши утратили контроль над этим городом?» Таким образом, с точки зрения Сталина, если город падает тебе в руки, то его нужно сразу же взять. Осуществление революции для Сталина начиналось с захвата в свои руки больших городов.
Мао Цзэдун, отвечая Сталину, прежде всего высказал ряд предварительных замечаний. Он отметил, что в каждой стране имеются свои особенности, складывается своя реальная ситуация, у каждой партии имеется своя практика решения вопросов; в Китае кое-кто, продолжил Мао Цзэдун, старался все делать по советской модели, во весь голос кричал о необходимости видеть города центрами работы партии, призывал поднимать восстания рабочих, но в результате отрыва от китайской действительности были понесены тяжелые потери. Стало очевидным, что одержать победу в революции можно только при сочетании основных принципов марксизма с практикой революции в Китае.
