Последняя крепость, которую он начал осаждать со своим поредевшим войском, был город Акр. Здесь находился мощный турецкий гарнизон, его снабжение осуществлялось по морю англичанами, а у Наполеона кончились снаряды для осадной артиллерии, над армией занесла руку бубонная чума, поэтому он снял осаду, рассчитывая, что серия поражений научила турок уму-разуму. И дал приказ возвращаться в Египет.
Путь назад был нелегким. Наполеон велел всех лошадей и все подводы отдать раненым. А когда конюший подошел к Бонапарту и спросил, какую лошадь оставить для него лично, Наполеон в ярости ударил его хлыстом, рявкнув, что был приказ всем, кроме раненых, идти пешком.
Один из раненых гренадеров никак не решался влезть на лошадь, боясь запачкать своей кровью роскошное седло.
— Лезь давай, — подбодрил Наполеон. — Ты красивее, чем это седло!
Но едва наполеоновская армия вернулась в Каир, как пришло известие, что в Абукире при поддержке англичан высадилась мощная турецкая армия. Султану показалось мало тех разгромов, которые турки потерпели в Сирии.
Командовал новой турецкой армией турецкий паша Мустафа. Он был очень доволен началом операции: как только паша высадился в Абукире, небольшой французский гарнизон, который там был, отступил.
— Едва я показался, — горделиво заявил Мустафа, — как эти страшные «непобедимые» французы отступили!
Эту фразу он сказал предводителю мамелюков Мурад-бею, который уже имел счастье повстречаться с французами в бою и потому, грустно покачав головой, ответил турецкому паше:
— Скажи спасибо аллаху, что французы решили отступить. Потому что если они вернутся, ты побежишь от них, как пыль от аквилона…
Как в воду глядел печальный мамелюк! Через пару дней на место разборки явился Бонапарт. Он был очень зол! Сколько можно гонять по пустыням эту неуемную азиатскую сволочь?.. Помня о Яффе, Наполеон приказал в плен никого не брать, и потому после разгрома турецкого войска вся султанская армия была перебита до последнего турка. Сам Наполеон потом писал: «Эта битва — одна из прекраснейших, какие я только видел: от всей высадившейся неприятельской армии не спасся ни один человек». Такому результату действительно нельзя не порадоваться.
А подстрекатели-англичане спокойно наблюдали за избиением союзников-турок со своих кораблей.
Казалось бы, после всех этих блистательных побед теперь только и заниматься мирным строительством, отдохнуть. Но не тут-то было! Из Франции приходят дурные вести. Родина снова нуждается в Наполеоне. Оказывается, пока генерал наводил порядок на Востоке и приучал арабов к санитарии и гигиене, в Европе сложилась очередная антифранцузская коалиция. В ее состав входили Англия, Австрия и Россия. Посланный Екатериной II Суворов перевалил на своей старческой заднице через Альпы и, разбив французские части, уничтожил все военные и политико-дипломатические завоевания Наполеона в Италии. Интервенты вновь угрожают Франции, в которой тоже неспокойно — в стране нищета и бандитизм, народ ненавидит проворовавшуюся олигархическую Директорию.
«Негодяи! Италия потеряна! Все плоды моих побед потеряны! Мне нужно ехать!» — восклицает Наполеон. У него всего два корабля. Идти на них через Средиземное море, кишащее англичанами, смертельно опасно. Но Наполеону к опасностям не привыкать. Он оставляет Египет генералу Клеберу. Как пишет Тарле, Клеберу досталась в управление «большая, хорошо снабженная армия, исправно действующий административный и налоговый аппарат и безгласное, покорное, запуганное население огромной завоеванной страны».
А сам Наполеон с небольшой командой отправляется спасать Францию. С ним на борту плывут Монж, Евгений Богарне, химик Бертолле, Бурьен. Корабли наполеоновской микроэскадры непрезентабельны. Англичане их видят в подзорные трубы, но принимают за рыбацкие баркасы. Тем не менее периодически возникает вопрос, что делать, если их обнаружат англичане. Драться с ними бесполезно. Сдаваться? Это не в привычках Наполеона. Поэтому Бонапарт говорит:
— Остается одно: взорвать корабль. И это сделаете вы, Монж.
И вот нужно представить себе эту картину — каждый раз, когда незнакомый парус мелькает на горизонте, бледный математик, создатель начертательной геометрии, посвятивший жизнь интегрированию дифференциальных уравнений в частных производных, о котором великий Лаплас говорил, что он своими формулами «метит в вечность», берет лампу и спускается в трюм к пороховому погребу, чтобы взорвать корабль по команде Бонапарта. Чудны дела твои, история!..
Через некоторое время на горизонте появляется остров. Французский капитан баркаса (тот еще мореход!) берет карту и долго пытается определить, куда же это они приплыли? В это время на палубу выходит Наполеон и, бросив один только взгляд на остров, улыбается:
— Это Корсика.
К тому времени остров, во времена сепаратиста Паоли оккупированный англичанами, уже освобожден французскими ребятами в трехцветных кокардах. Наполеоновские корабли причаливают в порту его родного города Аяччо. Как же встречают французского генерала корсиканцы? Те самые корсиканцы, которые борются за независимость от Франции… Которые когда-то ограбили и сожгли дом «врага корсиканского народа» Наполеона Бонапарта и едва не арестовали его и его семью? По идее, они должны ненавидеть это живое воплощение имперства. Но Наполеона знают вся Франция и вся Европа. Его имя у всех на устах. Он победитель Италии и Египта. И значит, он кто?.. Он — знаменитость! И при этом уроженец этих мест. А отношение провинциалов к знаменитым землякам известно.
Поэтому весь город вываливает на пристань, раздаются приветственные крики, навстречу наполеоновским шхунам устремляются лодки, летят цветы. Наполеон ступает на берег. Все орут, как безумные. Каждый кричит, что он его родственник, и это недалеко от истины, учитывая горский менталитет и прослеживаемость родственных связей. А одна женщина говорит:
— Сыночек!
Наполеон не верит своим глазам: это его няня! Он бросается к ней и обнимает. Толпа рыдает.
Через несколько дней генерал Бонапарт снова всходит на борт и отплывает во Францию. Плыть не очень далеко. Но очень опасно. Англичане шныряют повсюду. Уже совсем рядом с Тулоном корабли Наполеона засекла эскадра из семи английских фрегатов. Англичане издалека открыли огонь, но корабли Бонапарта уже входили в гавань, под защиту береговой французской артиллерии.
Англичане не зря охотились за ним по всему Средиземноморью. Они понимали: один Наполеон стоит целой армии. Поэтому начиная с 1797 года английские газеты ведут против него идеологическую войну — рисуют карикатуры на Наполеона, изображая его жестокосердным чудовищем — людоедом, спрутом, крокодилом. Это чистая пропаганда. Но некоторые газеты все же не опускаются до тупой пропаганды. Газета джентльменов «Морнинг Геральд» так оценила действия Наполеона в Египте: «Еще никому не удавалось сделать так много за столь короткий срок».
