Единственным иногородним артистом, который был принят в свое время в «Машину времени», был Юрий Ильченко — известный автор и основатель питерской группы «Мифы». Он попытался придать «Машине» питерской «приземленности», чтобы оттенить псевдофилософскоромантические песни Макара, но ему это не удалось. Но выпивал он исправно, и с его участием происходило много забавных историй. Как-то раз он пришел на свадьбу к своему приятелю. Знаком он был отнюдь не со всеми гостями, поэтому принял решение быстрее напиться и уйти. Но поскольку гостем он был почетным, все-таки артист, ему через пару часов пришлось говорить тост. Не долго думая, он изрек следующее: «Дорогой друг! Я хотел бы выпить за крышку твоего гроба, которая будет сделана из столетнего дуба, который я посажу завтра ровно в шесть часов утра, если, конечно, проснусь в это время». Сказал и сел. Все молчат. Кто-то выпил, кто-то не стал. А через пару минут двое крепких братков — друзей жениха, взяли его под руки и вытащили из-за стола. «Ты, что ли, за крышку гроба пил? А ну-ка получи!» Били, правда, лениво и недолго, но воспоминания о свадьбе остались самыми неприятными.
А вот мой преемник за клавишными Саша Зайцев алкоголем стал увлекаться только в «Машине». Было это лишь по одной причине — он достаточно сильно занимался наркотиками. Одно время ему удавалось это скрывать, но со временем все вышло на свет Божий. И тогда было решено «лечить» его. Лечение было придумано следующее: под всякими благовидными предлогами Полковника приглашали в гости к Макаревичу примерно через день. Не приходить к руководителю считалось моветоном, так что он являлся, а Макаревич, Алексеич, Леня Лебедев и иногда Максим Капитановский поили его до упада. Так чтобы хватило на следующий день. А потом все повторялось снова. Зайцев далее в определенном смысле полюбил выпивать, но и от наркотиков не отказался, и все время был готов соскочить обратно к «наркомам». А о своем восприятии алкоголя и о том, почему он теперь никогда не пьет шампанское, он рассказал следующую историю.
Дело было в городе Тюмени, куда «Машина» приехала с гастролями в середине 80-х. По возвращении с концерта музыканты пошли поужинать в ресторан, и Саша, к удивлению своему, увидел за клавишными своего однокурсника по музыкальному училищу. Обнялись, расцеловались, и тот говорит: «Пойдем ко мне в номер, поужинаем». Зайцев взял с собой еще одного приятеля, и они пошли. Жил музыкант в той же гостинице, в «люксе». На вопрос «А как у вас тут с заработками?» он просто подошел к комоду и открыл верхний ящик. Он был полон десятирублевок. Средний, тоже довольно объемистый, был забит четвертаками. Нижний — полтинниками и сотнями. «Любит у нас тут народ погулять, хорошую музыку послушать, — сказал артист. — Ну а теперь поужинаем». Позвонил на кухню с просьбой принести ужин на троих. Через минут десять появились два официанта, которые толкали перед собой тележки с разнообразной едой, а за ними шла женщина в синем халате, которая несла эмалированное ведро. В нем плескалась какая-то желтовато-зеленоватая жидкость. На Сашин вопрос о том, что это такое, последовал ответ: «Шампанское» — и были выданы пивные кружки, чтобы ими черпать напиток прямо из ведра, В общем, на следующий день принимать участия в концерте Зайцев не мог, а шампанское зарекся пить до конца жизни.
Правда, зарекался он пить и портвейн, но на «Рок-панораме» 1986 года перед гала-концертом выпил бутылочку-другую с приятелями и начал вступать с клавишными партиями там, где это совсем не предусмотрено партитурой. Если будет возможность, посмотрите или послушайте эту запись, получите большое удовольствие.
Примерно такое же удовольствие вы сможете испытать при просмотре записи, сделанной «Программой А» во время нашего концерта на Красной площади, посвященного 25-летию «Машины времени». Там «героем дня без галстука» был ваш покорный слуга. Шоу было организовано таким образом, что сначала выступали наши друзья — разные группы и артисты, а лишь в конце выходили мы. За кулисами для страждущих был организован халявный буфетик, в котором подавались алкогольные напитки. Поскольку знакомых и приятелей за кулисами было много, то и выпить пришлось немерено. А во время концерта опьянение только нарастало. Во всяком, случае, когда вся группа заиграла песню про дом («Годы летят стрелою…»), я один начал играть вступление к песне «За тех кто в море!». И все это на Красной площади, в присутствии тысяч людей, да еще с показом по Первому каналу! Отличился так отличился! Писать и говорить об увлечениях артистов «Машины времени» различного рода стимуляторами можно очень долго и подробно. Многое из этого было бы веселым, многое — грустным, но мне все это вспоминается с определенной, нежащей душу ностальгией, ведь тогда мы были вместе, были близки друг другу и, во всяком случае, старались вести себя нормально, естественно, то есть так, как ведут себя люди.
Эта глава была бы неполноценной, если бы я не упомянул подробнее о других членах коллектива «Машины времени» — администрации и техническом персонале. Последний отличался на алкогольном фронте часто и со вкусом. Редкие гастроли «Машины» обходились без разбора «персональных дел» того или иного провинившегося рабочего. Все они были настоящими подвижниками группы, но в большинстве своем почему-то с определенными странностями. Некоторые из них, как, например; Юра Белячев, три месяца работали, а потом столько же отлеживали в психиатрической клинике, другие, как Виталик Джеванов, скрывались от правосудия, третьи просто дурковали как могли. Им, в принципе, и выпивать много было не обязательно. Одним из ветеранов цеха был Саша Гуренков, который по причине отрощенной бороды получил прозвище Дед. Как-то раз в Сочи он, отработав утро на установке аппаратуры, решил расслабиться. Выпил пивка с чем-то «укрепляющим» и в 12 часов вышел на городской пляж загорать. Для светлокожего блондина это само по себе было смертельным (в июле-то), а для обреченного на неподвижность по причине крепкого сна Саши — вообще катастрофой. Прозагорав часов пять, он проснулся и пошел домой, то есть в гостиницу «Москва». Забыл сказать, что лег наш герой загорать не просто так, а частично одетым. На нем были пляжные трусы до колен, носки и кроссовки. Часам к восьми вечера он стал красным как рак, только от области плавок и до колен были белые полосы. Ну а еще, естественно, Дед приобрел белые «носки». Проболев пару дней, он решил все-таки исправить приобретенные «косметические дефекты» и снова отправился на пляж.
Вид Гуренкова, улегшегося на городском пляже в самый час пик и укрывшегося газетами таким образом, что «белые пятна» оставались на солнце, поразил горожан и гостей курорта. На него ходили смотреть, а строгие мамы говорили детям: «Уйди под зонтик, а то тоже таким будешь!» Стоически отлежав четыре часа, Дед поднялся. Каково же было его удивление, когда он увидел, что оголенные места совершенно не загорели. Зато на всей остальной поверхности тела четко отпечаталось содержание газет, которыми он накрылся. Понятное дело, жарко, пот, типографская краска… Самое страшное, что смыть ее никак не удавалось, и надписи сошли только с верхним слоем кожи через несколько дней. А все из-за какой-то бутылки пива с водкой…
