Примерно с 1915 г. Лавкрафт принялся активно писал и стихи о сверхъестественном. При этом он попытался сочетать свое чувство юмора с ощущением кошмара и ужаса бесконечной Вселенной, которые его всегда преследовал. Одним из образчиков такого ненормального синтеза и стало написанное в 1916 г. стихотворение «Ночной кошмар Поэта». Текст имеет подзаголовок «басня», и в нем рассказывается о некоем поэте Лукулле Ленгвише, большом любителе пирогов. Он мечтает писать стихи, но ему мешает ненасытный аппетит. Работает Лэнгвиш продавцом в бакалее.
Однажды он натыкается на собрание сочинений По, и под влиянием его произведений начинает создавать стихотворения на кошмарные и пугающие темы. В итоге после одной обильной трапезы Лэнгвишу видит жуткий сон, в котором ему является бесплотный дух, обещающий открыть тайны Вселенной. Поэт-обжора взирает на огромные миры, намного превосходящие Землю, и все же осознает, что они являются только атомами в бесконечности Вселенной. При этом Лукулл Лэнгвиш с презрением думает о нашей планете как о «частице пыли», населенной «моральными паразитами», непонятно почему считающими себя венцом Вселенной.
Эти идеи соответствуют и взглядам Лавкрафта этого периода. Например, в одном из писем 1916 г. он заявил, что человечество понапрасну воспринимает себя величайшим творением природы. Лавкрафт также отметил, что может быть самым интеллектуальным созданием во Вселенной является некий разумный газ. Эту идею он впоследствии воплотил в рассказе «Сияние извне».
Дух предлагает Лэнгвишу открыть очередную, еще более страшную тайну, но тот в ужасе отказывается и приходит в себя. После этого он дает зарок больше никогда не злоупотреблять ни тортами, ни По. В финале Лавкрафт шутливо предостерегает от этого и остальных графоманов.
«Ночной кошмар Поэта» — очень противоречивое стихотворение, и автор это отлично понимал. Поэтому, когда Р. Барлоу решил включить это произведение в сборник стихов Лавкрафта, тот посоветовал ему исключить комическую и сатирическую часть при публикации.
В «Консервативе» за октябрь 1916 г. было опубликовано стихотворение «Неведомое», подписанное «Элизабет Беркли». Обычно этот псевдоним использовала У. Джексон, бывавшая соавтором Лавкрафта, но в этот раз так подписался сам фантаст из Провиденса, чтобы помистифицировать публику. В этом стихотворном эксперименте он использовал приемы, характерные и для его последующих стихов, нагнетая яркие эпитеты, вроде «бурлящих облаков» и «кипящего неба». Однако стихотворный размер (ямб), которым было написано стихотворение, Лавкрафт больше никогда не употребит в своем творчестве.
В некоторых стихотворениях этого периода, вроде «Астрофобии», изданной в 1917 г., или «Немезиды», вышедшей в 1918 г., автор также стремился изобразить чувство космической беспредельности и одиночества. К несчастью, смысл их при этом плохо понятен, и ожидаемого ощущения ужаса у читателя они нисколько не вызывают.
В опубликованном в марте 1919 г. стихотворении «Откровение» герой-рассказчик пытается изучить небеса Юпитера, но в итоге ощущает лишь собственное ничтожество. Вернувшись на Землю, он осознает, и насколько ничтожна вся наша планета, что окончательно отравляет ему жизнь.
В целом ряде других стихотворений этого времени Лавкрафт тоже стремился использовать фантастические темы. К таким стихам относятся «Океан», «Мать-земля», «Город» и «Дом». Любопытно, что «Дом» посвящен тому же самому зданию под номером 135 по Бенефит-стрит, где еще развернутся жуткие события из лавкрафтовского рассказа «Заброшенный дом».
Особое положение в поэтическом творчестве Лавкрафта этого периода занимает стихотворение «Психопомп», которое было закончено в июне 1919 г. Стихотворение повествует о супругах де Блуа, якобы обитавших в средневековой Франции. Соседи суеверно считали их колдунами. Когда умер сын местного бейлифа, в его доме неожиданно появилась огромная змея. Ее ранили топором, и она уползла.
После этого жену сеньора де Блуа находят мертвой, с раной на голове, в зарослях кустарника. Ее тело приносят в замок, где муж взирает на нее с гневом, но без удивления. На следующий день, в Сретение, бейлиф и его семья обнаруживает, что их дом окружен стаей волков. Вожак стаи врывается в дом, где его бьют тем же топором, что убили змею. Волк падает замертво, остальные разбегаются, а история завершается словами о том, что больше никто никогда не видел сеньора де Блуа. И каждому читателю становится понятно, что колдовская семейка была счастливой парой оборотней.
По сути дела, у Лавкрафта получился готический рассказ в стихах. (Сам он, кстати, считал это произведение прозаическим.) «Психопомп» был опубликован в «Вагранте» в октябре 1919 г.
Лавкрафт тем временем продолжал откликаться в стихах и на политические события. Например, он приветствовал вступление США в Первую мировую войну в таких произведениях, как «Американец — британскому флагу» и «Связь». В стихотворении «На поле боя в Пикардии», вышедшем в мае 1918 г., поэт скорбел об опустошении Франции.
В 1918 г. было издано стихотворение Лавкрафта «Доброволец», самое, пожалуй, известное из его стихов этого периода. Его напечатал целый ряд газет, в том числе и армейская газета Сан-Антонио (штат Техас). В этом пафосном сочинении автор утверждал, что каждый доброволец — истинный патриот и заслуживает народной любви и признания.
При этом сам Лавкрафт еще в декабре 1917 г. был отнесен местной призывной комиссией к «классу 5, подразделению G», то есть признан целиком и полностью не годным к военной службе. Позднее писатель говорил, что тяжко было получить очередное напоминание о собственной никчемности.
Интерес Лавкрафта к политике выразился и в политических статьях. Например, в эссе «Лига», вышедшем в «Консервативе» в июле 1919 г., он с большим скепсисом отозвался о создании Лиги Наций. Лавкрафт писал о том, что Лига не сможет предотвращать войны, что невозможно достичь ее главной цели — полного разоружения и что ее будут разрывать десятки подпольных союзов, преследующих свои корыстные цели. Одновременно он мрачно замечал: «Войны, уменьшение числа которых было открыто признано целью предполагаемой Лиги, являются тем, что невозможно искоренить полностью. Как естественное выражение таких неотъемлемых человеческих инстинктов, как ненависть, жадность и воинственность, их всегда необходимо учитывать»[62]. Пророчества Лавкрафта оказались совершенно справедливыми и были подтверждены бесславным крахом мертворожденной Лиги.
Писатель крайне отрицательно отнесся к большевистской революции в России. Во всяком случае, в 1919 г. в эссе «Большевизм» он утверждал, что пагубный пример «недочеловеческой русской черни» окажется притягательным и для американских низов и в этом заключается откровенная опасность ближайшего времени.
