Характерно, что до сих пор ни в одном опыте не было передано сколько-нибудь определенной фразы. Это также косвенно свидетельствует о том, что феномен биосвязи мы получили "по наследству" от животных, которым чуждо понятие о логически связанных словах, тем более фразах, а также представления о подробной сущности предмета. По-видимому, неслучайно биологическое воздействие на расстоянии воспринимается нами чаще всего как неопределенное чувство беспокойства о близком человеке или предчувствие какого-то события. Вероятно, информация идет преимущественно на уровне первой сигнальной системы или таких ощущений, как страх, чувство опасности и т. п. Вполне естественно поэтому, что наибольшего развития способность передачи информации достигла в первую очередь у насекомых и других низших представителей животного мира.
В настоящее время такая форма биологической связи, по всей вероятности, анахронизм…"
Другие утверждают: нет! Все примеры, которые вы приводите, можно объяснить и другими способами. Бабочки находят друг друга по запаху — и ничего более. Стаи рыб воспринимают команду вожака по движению струй воды и, повторяя ее, передают дальше. Телепатия — это свойство, которое только рождается. Оно придет на смену другим способам передачи информации. Телепатия исключает возможность обмана, нечеткости, поэтому она станет основным средством общения в обществе будущего, когда у людей не будет и тени мысли обмануть другого. Люди, обладающие повышенными способностями к телепатии, принадлежат будущему. Это — первые вестники грядущего в наших днях…
Не берусь спорить, кто здесь прав. Бабочками ведь тоже еще не занимались как следует ни физики, ни телепаты. Бионика как наука только начинает обретать права гражданства. Я хочу сказать о другом. О том, что телепатические свойства в той или иной мере свойственны каждому. Чаще всего они действительно проявляются в детстве. Говорят, мать чувствует все, что испытывает ее новорожденный ребенок. И опять — только говорят. Я никогда не слышал и не читал научного ответа о хотя бы таком простейшем опыте, который легко провести за пару недель в любом родильном доме. Надо одному человеку находиться в помещении с новорожденными и по часам засекать, когда и кто из них начал плакать, проснулся и т. д. А другому — в палате рожениц фиксировать поведение матерей. Итоги этого опыта уже могли бы прояснить многое.
Честно говоря, меня и не очень интересует — атавизм ли телепатия или свойство человека завтрашнего дня. Меня волнует другое: ведь каждый, буквально каждый человек, порывшись добросовестно в своей памяти, может припомнить те или иные случаи, дающие повод сделать предположение о существовании телепатии. Почему серьезно не изучается это явление? Почему же еще встречаются ученые, не знающие даже о существовании этого явления?
Меня очень удивляет, как могут эти люди, считающие себя учеными (я говорю, конечно, далеко не о всех ученых!), не видеть и не желать видеть буквально каждодневных проявлений телепатии в самой обыденной жизни? Не так ли в средневековье ученые, слепо следовавшие доктрине Аристотеля, не поверили бы в существование электричества, хотя об этом каждодневно свидетельствовали молнии?!
Глава VI. ЧТО Я МОГУ ЕЩЕ?
ГИПНОЗ
Я говорил о телепатии. Теперь мне хочется поговорить о другом круге моих способностей, связанных с гипнозом. То, как я владею искусством гипноза, значительно выходит за рамки общеизвестного и, значит, я не имею права не говорить об этом.
Мне не хочется да и не следует в этой книжке останавливаться подробно на истории гипноза.
Современная наука различает три стадии гипноза. Первая из них — сонливость. Человек, находящийся в этой стадии, испытывает потребность покоя, необычайную тяжесть тела, ему трудно открыть глаза. Именно в этом состоянии прослушивают длинные церковные службы большинство верующих.
Когда я видел в соборах людей, часами в неудобной позе стоящих на камнях, распростертых на ступенях, прижимавшихся лбом к подножиям распятий, я не мог отделаться от мысли, что эти люди находятся во второй стадии гипноза — в состоянии так называемой гипотаксии.
При гипотаксии отмечается состояние восковой гибкости тела. Любому его члену и всему телу можно придать сложное положение, которое крайне трудно было бы сохранять в нормальном состоянии, но которое совершенно необременительно, практически незаметно в состоянии гипотаксии.
Третья стадия гипноза — сомнамбулизм. В этом состоянии загипнотизированный полностью отрешен от всех внешних раздражений, кроме команды человека, приведшего его в это состояние.
В состоянии гипноза огромную власть над психикой человека и над его телом приобретает слово гипнотизера. Власть, совершенно объективную, такую, какой не имеет в большинстве случаев над своим телом сам испытуемый человек. Заставьте себя, скажем, не чувствовать ожога, когда к Вашей руке прислонят огонек зажженной папиросы! А мне приходилось видеть этот бесчеловечный опыт, нередко демонстрировавшийся в цирках в свое время в Польше. Или, наоборот, попробуйте внушить себе, что обыкновенный карандаш — это раскаленный в огне прут, которым жгут ваше тело. А на руке загипнотизированного человека, когда к ней прикасаются таким карандашом, возникает язва от ожога.
В загипнотизированном состоянии у многих людей обостряются их телепатические способности. Внушение от гипнотизера к загипнотизированному человеку может передаваться прямо из мозга в мозг. Такие опыты делались неоднократно многими гипнотизерами в разные времена и в разных странах. Собственно с открытия этого явления и началась телепатия.
А теперь — о том, как я сам применял гипноз, какими формами гипноза, внушения владею я.
В автобиографических главах я приводил несколько примеров, когда мне требовалось мгновенно внушить ту или иную мысль, то или иное ощущение. С этого ведь, по существу, и проявились впервые мои способности. Вспомните описанный мной в самом начале книги случай в берлинском экспрессе, в котором я ехал без билета. То, что произошло там, не было телепатией. Это было гипнозом, внушением: я внушил контролеру, что поданный ему обрывок газеты — проездной билет. Вспомните, как я прошел без пропуска в строго охранявшийся кабинет.
Нечто подобное позволил я себе и еще раз. Примерно в те же времена довелось мне беседовать с одним очень высокопоставленным человеком. После разговора он, в шутку, видимо, сказал:
— Ну, товарищ Мессинг, сможете ли Вы выйти отсюда, если я не подпишу Вам пропуск?
Дух озорства заиграл в моей душе:
