5 марта. Филармонический концерт. Симфония началась и была продолжена очень хорошо. Клара играла сперва очень тщательно (концерт), но, поскольку инструмент не хотел звучать, другие вещи -с неохотой. Публика была любезной и очень внимательной».
9 марта. Концерт Зака с участием Клары.
10 марта. Клара уезжает одна в длительное турне в Копенгаген, Шуман же спешит вернуться в Лейпциг, к своей работе.
В апреле в Лейпциге его посетил Вагнер.
«Первое знакомство в 1831 году, 19 июня: небесное блаженство – июньская голубизна – райский эфир – Вагнер. Вторичная встреча в 1842 году, 18 апреля. Рих. Вагнер, приехавший из Парижа.
Он отличается ненормальной словоохотливостью, полон подавляющих мыслей. Долго слушать его невыносимо. Он хотел попытаться при помощи художественной программы с отрывками из гетев-ского «Фауста» приблизить к публике 9 симфонию Бетховена, которую будут давать в вербное воскресенье. Я не мог одобрить это намерение».
В следующем, 1843 году, Шуман, несмотря на то, что замыслил новые произведения, работа над которыми поглощала у него так много времени, что он даже подумывал отказаться от редактирования журнала, берет на себя преподавание во вновь открытой Лейпцигской музыкальной школе (консерватории), во главе которой стоял Мендельсон.
В «Дневнике супружеской жизни» он пишет:
«17 февраля 1843. Учреждение музыкальной школы (по инициативе Мендельсона) будет, вероятно, делом хорошим и доходным. Я радуюсь ее открытию и как музыкант. Она, безусловно, станет опорой для хорошей музыки и окажет серьезное влияние на общее образование немецкой молодежи. Сейчас назначены преподавателями Мендельсон, Давид, Гауптман, Поленц, Беккер и я. Позже преподавателем будет и Клара, если они, как они говорят, смогут предложить ей порядочные условия».
Ученики Шумана, если они ожидали от него систематического преподавания, после первых же уроков должны были разочароваться. Но его игра, его советы, его исключительно высокая образованность, его произведения и его художественная индивидуальность не могли не оказать своего воздействия. Они определяли духовный облик всей школы и на многие годы оказали влияние на образ мыслей занимающегося музыкой молодого поколения. К этому же времени относится и предложение Шумана об издании полного собрания сочинений Баха, предложение, указывавшее направление как музыкальной педагогике, так и концертной жизни.
Но все это лишь побочные эпизоды деятельности Шумана в 1843 году, основным событием которого явилось его новое произведение – оратория «Рай и Пери». Это было самое крупное из написанных им до того времени сочинений, и притом в новом музыкальном жанре, в каком он раньше еще никогда не писал.
В письме к Крюгеру Шуман говорит об оратории:
«Сюжет – новелла „Рай и Пери“ Томаса Мура. Это оратория, но не для молельни, а для веселых людей. Когда я писал, какой-то голос иногда нашептывал мне: „То, что ты сейчас делаешь, не напрасный труд“.
В письме к Фергульсту он пишет:
«…В прошлую пятницу я закончил свою ораторию „Рай и Пери“, самую большую свою работу, и, я надеюсь, самую лучшую. С сердцем, преисполненным благодарности к небу, поддерживавшему столь бодрыми мои силы, пока я писал, начертал я под партитурой „Конец“. Подобное произведение – большая работа, и только в ходе ее начинаешь по-настоящему понимать, что значит написать несколько таких вещей, как это сделал, например, Моцарт, сочинивший за такое короткое время восемь опер. История Пери… изложена в „Лалла Рук“ Томаса Мура и написана так, что просится на музыку. Идея всего произведения столь поэтична, столь чиста, что воодушевила меня чрезвычайно…»
И, наконец, из письма Бренделю:
«…Как я слышал, Вы имеете возможность прослушать в Лейпциге „Пери“; поэтому я хотел бы просить Вас подарить свое внимание этой милой фее. В эту работу вложена кровь сердца. Я хотел бы, чтобы Вы отнеслись к этой вещи очень внимательно, так как здесь мне делают в отношении ее два упрека: недостаток речитативов и постоянное нанизывание друг на друга музыкальных эпизодов, а мне именно эти обстоятельства представляются преимуществом данной работы, настоящим шагом вперед в отношении формы…»
Оратория «Рай и Пери», как новое, драматическое начинание, явилась важным моментом в развитии творчества Шумана, которое шло в направлении народной драмы. Вскоре после окончания оратории Шуман приступает к сочинению музыки к отдельным (всего к семи) сценам «Фауста» Гете и продолжает эту работу с перерывами в течение девяти лет (1844 – 1853).
«Сюжет и поэтому, разумеется, и музыка сходны с „Пери“ в том, что в обоих произведениях герой после долгих заблуждений и стремлений достигает небес. Но по характеру музыки „Фауст“ должен отличаться от „Пери“, – так по крайней мере я хотел бы, – как закат от рассвета».
Забежим хронологически несколько вперед и остановимся вкратце на новой в творчестве Шумана черте – стремлении к сценической, драматической музыке.
«Пери» была создана «для веселых людей», при постановке же сцен к «Фаусту» Шуман все время помнит о характере народного празднества. Ему представляется род народной оратории, уходящей корнями в старые традиции и отличающейся стремлением к исключительной простоте средств выражения, что и наложило отпечаток на стиль произведения.
Шуман еще продолжает работу над сценами из «Фауста», когда ум его уже занимают планы новой работы. В 1851 году он пишет поэту Рихарду Полю:
«…Мне бы так хотелось написать ораторию. Не протянете ли Вы мне руку в этом деле? Я думал о Лютере, о Жижке, но мне подошел бы и библейский сюжет. А после него и ему подобно хорошо подошла бы и веселая опера. Быть может, это побудит Вас к новым мыслям».
Этот отрывок из письма весьма характерен для эстетического развития Шумана. Начав с романтической оратории, он все больше приближался к драматической народной оратории генделевского типа. Свои планы написания оперы он связывает с «веселой оперой», с зингшпилем. Героем же оратории он хочет избрать Лютера или Жижку, то есть историческое лицо, вождя большого исторического народного движения. Поль очень скоро прислал Шуману свои предложения, в ответе на них композитор развернул свои взгляды на ораторию о Лютере.
«Посылаю Вам эскиз, который, в общем, соответствует Вашему. Прежде всего я должен был уяснить себе музыкальную форму. Эта тема грандиозных размеров; поэтому все, что не совершенно необходимо для развития действия, нам придется исключить, в том числе, я думаю, и вмешательство сверхъестественных существ. Лишь дух Гуса должен будет появиться в нужном месте.
