В конфликте 1988–1990 годов между Ельциным и Горбачевым занял нейтральную позицию. Разделял точку зрения Ельцина на недопустимость привилегий в высших эшелонах власти. Не скрывал своего раздражения по поводу вмешательства жены Горбачева Раисы в политику, ее попыток оказывать влияние на кадровые перестановки в аппарате партии и правительства. К расправе членов политбюро над Ельциным и к отстранению его от обязанностей первого секретаря МГК КПСС отнесся отрицательно. Признает заслугу Горбачева как автора перестройки, однако его последующие шаги как в сфере внутренних реформ, так и особенно во внешней политике склонен считать спонтанными, политически эгоцентричными. После событий августа 91-го года принял предложение Ельцина о сотрудничестве. Возглавил Службу внешней разведки РФ. Не допустил ее развала и оградил от скоротечного реформирования, которому подверглись все остальные службы бывшего КГБ — ФСБ. Сумел сохранить в составе внешней разведки высокопрофессиональные кадры.
В 1996 году после отставки Андрея Козырева принимает предложение возглавить Министерство иностранных дел. В международной политике считается признанным профессионалом. Антипод Козырева. Государственник. Один из соавторов ближневосточной политики СССР. В 60–70-х годах его в шутку называют «Главным специалистом по строительству социализма в одной, отдельно взятой арабской стране». Числится среди лучших знатоков и специалистов по арабскому Востоку. Был хорошо знаком с президентом Египта Насером. Будучи министром иностранных дел, восстановил жесткий и принципиальный стиль российской дипломатии. Нелюбим, но понимаем госдепартаментом США и его руководством. На Западе о нем говорили: «С ним трудно вести переговоры, он неуступчив, но он неуклонно защищает интересы своей страны, а в дипломатическом мире это почитается превыше всего». На посту министра иностранных дел России испытывал скрытое отчаяние человека, привыкшего объявлять целые континенты зоной интересов своей страны, положившего немало сил для создания равновесного двухполюсного мира и теперь обреченного перелопачивать его развалины.
Используя сравнительную шкалу — представитель «громыковской» школы дипломатии. В отличие от Андрея Громыко — более эмоционален, однако похож на учителя немногословностью, упорством и осторожностью. Назначение на пост премьера явилось для него достаточной неожиданностью. Согласие принять предложение президента, скорее, следствие личной и должностной порядочности, нежели политического тщеславия и выгодности. Отдавал себе отчет, что решение Ельцина ситуационно. Никогда не ходил в любимцах президента. Был ему нужен и поэтому устойчив в должностном исполнении. Давая согласие, сам над собой пошутил: «Если и уходить в отставку, лучше с поста премьера, чем с должности министра иностранных дел». При назначении поставил условия. И президент эти условия принял. Сформировал правительство, которое нашло общий язык с Думой. Слово сдержал. Был ориентирован не на коммунистов, а на политическую стабильность в обществе. Но без участия левых эта стабильность в отношениях с парламентом была нереальна. Проявил завидную корректность к предшественникам по исполнительной власти. Не присягал на верность макроэкономическим реформам, но невозможность возврата к прежнему подтверждал открыто. В качестве премьера имел самый высокий рейтинг в социологических опросах. Без всяких к тому усилий превратился в гипотетического кандидата № 1 в президенты страны, однако несправедливая отставка с поста премьера не вызвала общественных потрясений. Вопрос — почему? Популярность Примакова была не фактом признания его исторических заслуг, а результатом усталости и политической изнуренности общества, которые он смог притушить. Отставка была меньшей неожиданностью, чем назначение.
Не учел двух факторов. Здоровый и больной президент — это не только два разных президента, но и две разные политики. А также переоценил возможности своего бескорыстия и недооценил степень несвободы президента. Искренне выступал против импичмента. Понимал, что для президента более значима поддержка независимого правительства, нежели правительства карманного. Слишком поздно понял, что знает о президенте все, но самого президента знает плохо. Не мог совершить чуда и не обещал его. Возглавлял единственное правительство, которое не имело экономической программы. Был за это критикован неудачливыми предшественниками, но в отличие от них ушел, не оставив груза неисполненных обещаний. Несмотря на солидный возраст, не утратил политической перспективы. Избран депутатом Государственной Думы. Перспективен как знаковая фигура общественного движения.
Был устойчив и потребен при любых режимах не в силу всеядности, а по причине высочайшего профессионализма. Был удачлив при Брежневе, Горбачеве, Ельцине.
В людях превыше всего ценит порядочность и умение держать слово. Главным человеческим пороком считает предательство.
Обладает безукоризненной портретной памятью. Доверяет только тем, кого знает не менее десяти лет лично. Широко образован.
Женат дважды. Имеет дочь. Обаятелен в общении. Неповторимый тамада в кругу друзей, любит предаваться воспоминаниям. Почитает женщин и нравится им. Остроумен. Заразительно смеется. Смеющийся Примаков — украшение для любой власти.
ПУТИН ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ
Родился в октябре 1952 года. Закончил юридический факультет ЛГУ. Был студентом Анатолия Собчака, затем аспирантом. Получил распределение в структуры КГБ. Работал в ГДР в качестве директора культурного центра в Дрездене. Вряд ли был резидентом. Должность суетная: приезды, встречи, проводы. Дослужился до чина подполковника. Звание не взлетное. Собчак вспомнил о своем аспиранте в начале 90-х. Пригласил на должность своего помощника. Понравились собранность, исполнительность и очевидное почитание. Скоро помощник стал заместителем петербургского мэра, в силу каких коллизий — история умалчивает. Собчак говорил о своем кадровом предвидении в телевизионном интервью: «Четверо моих заместителей затем переехали в Москву и занимают ключевые посты в федеральном правительстве».
Путина пригласил в Москву Чубайс, будучи сам в должности главы президентской администрации. Чубайс всячески укреплял питерскую диаспору в высших эшелонах власти. Ему нужен был свой человек в мире, ему чуждом и к нему враждебном. Cначала в стане Бородина. В руках Бородина сосредоточилась громадная собственность, и Чубайсу это не нравилось. Затем в коридорах ФСБ. Путин понравился президентской семье. Он верно угадал пароль: «Все, что сотворено до меня, — не обсуждается. Меня назвал президент. Мой ответ: верность, верность и еще раз верность. Степашин поскользнулся на самотерзаниях и сомнениях. Я такой оплошности не допущу».
