Сознавал ли сам Петр Федорович, что многим его поступкам присущи были некие символические подтексты? Просматриваются они и в сооружении двух небольших потешных крепостей. Одна из них носила название Екатеринбург, другая — имя Святого Петра. Первая появилась на южной стороне Ораниенбаумского дворца, неподалеку от ворот Парадного двора, за Утиным прудом, — на лугу. Вторая — на возвышенности, огибаемой по глубокому оврагу речкой Каростой. А запруженная чуть ниже по течению еще во времена Меншикова, она образует Нижний пруд, как бы разделяющий водной преградой обе крепости. Впрочем, как сказано, — потешные. Потешным был и пруд, на котором разыгрывались морские батальные сцены. В них участвовали 12-пушечный корабль «Ораниенбаум», фрегат «Святой Андрей», галеры «Святая Екатерина» и «Елизавета». Сфера их деятельности ограничивалась Нижним прудом: выйти в Финский залив они, разумеется, никак не могли.
Не забудем, однако, что обе крепости разделяло не только потешное море, но и время: Екатеринбург был сооружен в 1746 году, а крепость Святого Петра — спустя десять лет, в 1756-м. Екатеринбург, по данным С. Б. Горбатенко и В. А. Коренцвита, представлял собой небольшое крепостное укрепление с земляными валами, частоколом, четырьмя бастионами и тремя подъемными мостами над окружавшим крепость рвом. Внутри находились здания коменданта и двух караулен — для офицеров и матросов (это происходило еще до прибытия гольштейнского отряда). Крепость Святого Петра во многом повторяла облик Екатеринбурга. Ее строительством занимался уже известный нам Гофман, для чего ораниенбаумская контора 23 мая 1756 года заключила с ямщиком Новогорецкого уезда, Сампсоном Бобылевым, договор — соорудить согласно чертежу «своими работными людьми и инструментами» в долине Фриденталь крепость «о пяти бастионах». Земляные работы подрядчик выполнил в короткий срок — за два с половиной месяца. В крепость вели главные въездные каменные ворота, сохранившиеся до сих пор. На установленном наверху ворот металлическом флажке выбита дата: «1757». Предполагается (С. Б. Горбатенко), что Екатеринбург и, возможно, крепость Святого Петра строились по плану, составленному самим Петром Федоровичем. Это вполне вероятно, если вспомнить, что он с юных лет увлекался фортификационным делом.
Между тем во взаимоотношениях его с Екатериной с 1746 по 1756 год произошли огромные изменения: от попреков жены в невнимании и неверности до открытого бравирования любовными победами. И эти изменения нашли предметное закрепление. Ведь первая крепость, Екатеринбург, была построена, когда о второй крепости и речи не было. И названа была она Петром Федоровичем, тогда восемнадцатилетним, в честь своей жены. Это потом, десятилетием позже, во время военных игр и учений Екатеринбург становится условным противником, над которым гарнизон второй крепости одерживал «победы». И тем вольно или невольно высвечивался трагический смысл двухполюсного сосуществования великокняжеской четы. История обеих крепостей может восприниматься одной из иллюстраций признания самой Екатерины. По ее словам, даже и в конце 1750-х годов великий князь «еще имел ко мне невольное доверие, которое необъяснимым образом почти всегда сохранялось в нем, хотя он сам не замечал и не подозревал того» [86, с. 138]. Читая это, по-видимому вполне искреннее, признание, поражаешься то ли ханжеству, то ли нравственной глухоте будущей самодержицы, считавшей «невольное доверие» к ней мужа «необъяснимым». На самом деле здесь проявлялась отмечавшаяся нами противоречивость чувств Петра Федоровича, в конце концов его и погубивших: любви, рождавшей ненависть в душе отторгнутого мужа, и веры в возможное примирение, питавшей растущее недоверие. Баланс того и другого был хрупок, неустойчив. И дальнейшая судьба потешных сооружений в долине Фриденталь, что у речки Кароста, показала, в какую сторону он постепенно склонялся.
Взаимное отчуждение супругов можно проиллюстрировать еще более впечатляющим и мало кому известным примером. В самом конце 1750-х годов верстах в пяти-шести западнее Ораниенбаума дворцовая контора Петра Федоровича приобрела участки земли, где началось строительство двух небольших загородных ансамблей. Один, получивший название Нескучное или, на французский лад, Санс-Эннуи, — для фаворитки великого князя, Е. Р. Воронцовой; другой — для его супруги, великой княгини Екатерины Алексеевны: охотничий домик с уютным регулярным садиком, построенный по проекту известного архитектора А. Ф. Кокоринова (1726–1772). Став императором, Петр III устраивал в Санс-Эннуи приемы. Так, 17 апреля 1762 года Штелин записывает: «Охота за оленем и обед в Sans Ennui, на даче графини Воронцовой, в пяти верстах от Ораниенбаума. Оттуда прогулка верхом и в линейках на дачу императрицы. Вечером маневры двух корпусов — Цеймерна и Форстера, к великому удовольствию его имп. величества. Большой ужин в Японской зале» [45, с. 15). Запись поразительная: странное и непрекращающееся сопряжение трех людей и двух судеб, подобное параллельным линиям, которые вскоре пересекутся. И Санс-Эннуи в связке Ораниенбаум — Петергоф! Именно в Санс-Эннуи в утренние часы начавшегося 28 июня в столице переворота должен был доставить незадачливый поручик Преображенского полка Бернгорст фейерверк.
В наши дни мало кто, кроме разве специалистов, подозревает о наличии кроме Ораниенбаума еще одного места, тесно связанного с именами Петра III и Екатерины II. Хотя ее охотничий домик не сохранился, а гора, на котором он стоял, срыта, следы Санс-Эннуи еще видны. Здесь все небольшое, интимно-миниатюрное, судя по всему отражавшее вкусы скорее великого князя, нежели его фаворитки: небольшой двухэтажный дворец, за истекшие два века претерпевший значительные изменения; небольшой ландшафтный сад с двумя родниковыми прудами посередине, украшенный скульптурами, от которых сохранилась лишь одна; каскад, по которому вода из прудов текла к заливу, образуя небольшой водопадик. Перед домом — смотровая площадка, с которой открывается чудесный вид на залив и совсем близкий Кронштадт. Дворец Е. Р. Воронцовой в том виде, в каком он существует ныне, давно уже является военно-морским госпиталем. Ближайшая железнодорожная платформа называется Бронки. Но добраться в бывший Санс-Эннуи из Ораниенбаума можно и автобусом. Этот путь я проделал в июле 1996 года, кратко описав увиденное. Но довольно об этом, вернемся вновь в середину XVIII столетия, на берега речки Каросты.
Собственная история крепости Святого Петра была скоротечной, отразив импульсивный, нетерпеливый характер своего хозяина. Вскоре она оказалась основой другой крепости, получившей название Петерштадт. Точную дату, когда приступили к ее сооружению, назвать трудно, поскольку строительные работы скорее всего постепенно переходили от одной стадии к другой. Судя по документам, переход завершился не позднее 1759 года. Территория Петерштадта к этому времени была расширена и в плане приобрела форму двенадцатиконечной звезды. Крепость была окружена земляными валами с четырьмя бастионами. На тех участках, где естественные водные преграды отсутствовали, были вырыты и наполнены водой рвы. Их ширина достигала трех с половиной — четырех метров, а глубина — более двух метров при высоте валов более четырех метров. Крепость имела три входа с подъемными мостами. До лета 1762 года успели полностью соорудить лишь один оборудованный вход. По отзывам специалистов, Петерштадт был уменьшенной копией серьезного фортификационного сооружения, соответствовавшего требованиям крепостного строительства своего времени.
