А война идет, все войска требуют радиолокационных средств, а мы их делаем недостаточно. Но как не понять, что если бы у нас было больше радиолокационных средств, то наши потери были бы меньше»[123].
Я, конечно, не мог обойти в беседах с А. И. Бергом вопрос о его отношениях с председателем Совета по радиолокации. «Когда организовывался институт, — говорил Аксель Иванович в беседе со мной 3 октября 1978 года, — я подчинялся Г. М. Маленкову. Он в нашем деле, в радиоэлектронике, ничего не понимал. Только жрал — пузо-то у него вон какое было, да дико Сталина боялся. Ох, как он его боялся! Мне он напрямую выходить на Сталина запретил: нет — и никаких обращений! Но я, в трудные минуты, все-таки звонил по „вертушке“ Сталину, несмотря на маленковский запрет, и говорил о своих трудностях. Сталин всегда помогал…»
Слова А. И. Берга «дико Сталина боялся» находят подтверждение у историков Новейшего времени: «Маленков при жизни Сталина никогда не осмеливался возражать ему, а тем более вступать с ним в какую-то борьбу. Только полное послушание Маленкова и его безоговорочная лояльность могли быть основой того доверия, благодаря которому Сталин поручил делать Политический отчет на XIX съезде именно Маленкову»[124].
Но что значит «ничего не понимал» в радиоэлектронике? — задумался я еще тогда. Не думаю, что он много понимал и в законах аэродинамики, — но организации производства отечественных самолетов это не помешало. А Совет по радиолокации должен был решать подобную же задачу — организовать в масштабах страны производство отечественных радиолокаторов и начать научную проработку вопросов генерирования, излучения, распространения, отражения и канализации СВЧ-энергии разных диапазонов, прежде всего — диапазона УКВ.
«ЦНИИ-108 и Совет по радиолокации, — писал К. С. Альперович, — а затем и 5-е ГУМО размещались в одном здании и тесно взаимодействовали между собой»[125].
В отведенном для радиолокационного института помещении — в здании бывшей Промышленной академии им. И. В. Сталина, в которой в свое время учились Надежда Аллилуева, жена вождя, Никита Хрущев[126], Алексей Стаханов, — для Г. М. Маленкова оборудовали кабинет (ныне его занимает генеральный директор, генеральный конструктор ФГУП «ЦНИРТИ им. академика А. И. Берга» Б. С. Лобанов. Интерьер кабинета изменился очень мало). В 1944–1945 годах, когда наши войска оказались уже за границей, в Центральной и Западной Европе, в кабинет завезли мебель из бывшего кабинета Геринга (эти шкафы стоят в кабинете и сейчас). Выполняли мероприятия по безопасности члена ГКО: комнаты этажом ниже и этажом выше маленковского кабинета были оставлены пустыми, запечатанными, сохранность печатей проверяли несколько раз в день.
Но Г. М. Маленков не любил бывать в этом кабинете совета — у него имелся другой кабинет, в Кремле, и принимать посетителей там было престижнее. А в кабинете Совета по радиолокации он появлялся редко: по словам работников института первого набора, он приезжал туда только один раз, как утверждали одни (не приезжал ни разу, как утверждали другие).
Конечно, моя беседа с А. И. Бергом происходила в 1978 году, когда песенка Г. М. Маленкова была уже спета, а у А. И. Берга нельзя было отнять умения ставить «парус по ветру» — без этого пребывание на должностях заместителя наркома электропромышленности, а потом — и заместителя министра обороны по радиолокации было бы просто невозможным. Ветераны НИИ-108 помнят и иные высказывания А. И. Берга.
М. X. Заславский[127], ныне уже покойный: «Я принес Акселю Ивановичу на подпись наше обращение в Московский энергетический институт. Касалось оно возвращения в „сто восьмой“ дипломного проекта М. П. Морозниковой[128].
Тогда был такой порядок: все дипломные проекты защищались в МЭИ, государственная экзаменационная комиссия заседала только там, выездных заседаний не было, а потом проекты, которые требовались для работы учреждения, возвращались по запросу этого учреждения. Вот я и пишу: „Ректору МЭИ Голубцовой В. А. Прошу дать указание возвратить в наш адрес…“ Аксель Иванович просмотрел текст и говорит: „Голубцовой! Да вы знаете, кто такая Голубцова? Это жена Георгия Максимилиановича!“ Зачеркнул мой текст и продиктовал: „Многоуважаемая Валерия Алексеевна! Прошу не отказать в высылке дипломного проекта Морозниковой М. П.“»[129].
Б. Д. Сергиевский, заслуженный ветеран труда ЦНИРТИ, из первого набора (1943 года) его сотрудников, почетный радист, действительный член Географического общества России, доктор технических наук, профессор: «В начале 50-х тучи надо мной сгустились: ВРИО директора „сто восьмого“ тогда был Лавров, и они с начальником политотдела внимательно просматривали списки опаздывающих на работу, а я иногда опаздывал, буквально на минуту-другую, но в эти списки попадал. Вот они и хотели устроить мне „хорошую жизнь“. Аксель Иванович был тогда заместителем министра обороны, находился в кабинете на Фрунзенской, но дела в институте все время были под его присмотром. Вот он и вызвал к себе нас троих — Лаврова, начальника политотдела и меня. Рассмотрев имевшиеся против меня обвинения, посоветовал: хода этому делу не давать, дело уничтожить в силу незначительности провинности и оставить без последствий. А потом оставил меня и по-отечески предупредил: „А вас, Борис Дмитриевич, я попрошу больше таких случаев не допускать. Вот, например, Георгий Максимилианович — человек государственный, с массой нагрузок и поручений. Хочется освободить хотя бы минуту времени. А назначает заседание — и никогда на него не опаздывает. Начинает всегда в точно назначенное время. ‘Точность — вежливость королей’. И к опаздывающим, если таковые бывают, относится жестко“. Так что Аксель Иванович видел у Маленкова и его положительные черты».
Да и дневниковые записи Берга отражают его неоднозначное отношение к Маленкову, неоднозначное на разных этапах деятельности последнего: «Вчера — 16 марта 1944 г. — был у председателя Совета. Обсуждали проект постановления по одному из НИИ. Я последнее время очень много работал и страшно измучился нравственно. Так трудно чего-нибудь добиться! Вчерашнее совещание вселило в меня бодрость и веру в удачное продвижение порученной мне работы».
…Маленковы были выходцами из Македонии — «(там эта фамилия и до сих пор часто встречается) — наши предки некогда осели в Оренбуржье и верной службой обрели дворянство, — пишет А. Г. Маленков, сын Георгия Максимилиановича. — Дед моего отца был полковником, брат деда — контр-адмиралом»[130]. (Адмиралом в степном далеком от морей Оренбурге! — Ю. Е.)
