Командующий выезжал в войска, чтобы посмотреть, как идут занятия. С такой же задачей направлялись в части и работники штаба. От них требовалось, кроме контроля, уметь лично выправить на месте обнаруженные недочеты в обучении и внедрить в сознание каждого, что армия должна быть главным образом подготовлена тактически. "Всякое упрощение в обучении в данной обстановке - преступно", - категорически высказывался Г. К. Жуков. В одном из батальонов 149-го мотострелкового полка он лично присутствовал при одиночной подготовке солдата к бою. У окопа - рядовой Пилипец.
- Доложите, как вы понимаете поведение воина на позиции, - проверяет его знания командир взвода.
- В обороне стрелок занимает основную позицию и готовит одну-две запасных, соединенных между собой ходом сообщения, - отвечает солдат. Перед позицией должен быть отличный обзор, обеспечивающий прострел местности не менее, чем на 100 метров. Маскировка производится под фон окружающей местности так, чтобы противник, особенно снайперы, его не заметили, а стрелок все бы видел. Рядом укладываются гранаты. А для того, чтобы больше уничтожить самураев, а самому остаться невредимым, надо показать, что ты не один. Для этого меняю огневую позицию и перехожу с одной на другую сторону, смотря по обстановке. Пусть противнику будет известно, что здесь обороняется, скажем, не один, а два-три воина. Маскировка, обман, меткий выстрел - все это приводит к успеху.
При посещении подразделений и частей бросалось в глаза то, что больше всего они учились наступать: на открытой местности и песчаных барханах отрабатывались приемы подъема в атаку и техника движения бойца, атака вслед за разрывами артиллерийских снарядов, не отрываясь от них, охват песчаного бархана и его преодоление, очищение траншей от противника, техника рукопашного боя, взаимодействие между танками и пехотой, взаимное целеуказание, закрепление успеха, отражение контратак, атака опорного пункта, бой в окружении. Танкисты тренировались в преодолении песчаных барханов, в вождении боевых машин через отдельные заболоченные участки.
Перед принятием решения об операции и в ходе его выработки Военным Советом была проведена большая организаторская работа в войсках. Командующий провел рекогносцировку флангов, изучил маршруты вывода и районы сосредоточения ударных групп, исходные районы танковых частей и подразделений, ориентировочные районы расположения группировки артиллерии армейской группы, коммуникации, вопросы технического обеспечения, а также организацию медицинской службы.
Аналогичные вопросы решались и заместителем командующего М. И. Потаповым, начальником штаба комбригом М. А. Богдановым. Что касается члена Военного Совета М. С. Никишева, то его можно было встретить в любом районе действий войск.
Медицинскому обеспечению Г. К. Жуков придавал особое значение. В то же время оно меньше всего его волновало. С прибытием известного хирурга профессора М. А. Ахутина многое прояснилось. Он доложил командующему свою четко выраженную систему поэтапной эвакуации и лечения раненых. Командующий согласился и дал ему зеленую улицу, распорядился обеспечить развертывание лечебных учреждений на больших расстояниях друг от друга, по указанию товарища М. А. Ахутина. Полученный опыт лечения раненых в 1938 году, во время боев в районе озера Хасан, где он возглавлял полевую хирургию, был отправным в новых условиях. Однако Халхин-Гол требовал иного подхода. Поэтапные пункты лечения раненых находились на сотни километров друг от друга. Встал вопрос об облегчении страданий в пути людей с определенными видами ранений.
Смело, творчески работал в боевых условиях Халхин-Гола молодой хирург Н. С. Макоха. Он изобрел специальную шину для транспортировки людей с пораженными конечностями. Шина Макохи стала неотъемлемой принадлежностью всех полевых госпиталей.
...По окончании Ростовского медицинского института молодой врач становится слушателем Военно-медицинской академии им. С. М. Кирова, но обстановка заставила прервать учебу - был направлен на Халхин-Гол. В качестве хирурга воевал и в годы Великой Отечественной войны. Позднее стал доктором медицинских наук, профессором. Много лет заведовал кафедрой хирургии Омского государственного медицинского института и являлся главным хирургом Омского горздравотдела.
Николай Сафронович рассказывал, что на Халхин-Голе он многому научился, и образ и дела М. А. Ахутина оставили в его памяти неизгладимое впечатление. - "Всем нам, хирургам, было у кого учиться", - вспоминал Н. С. Макоха.
Г. К. Жуков глубоко уважал М. А. Ахутина и очень тепло отозвался о нем в своих мемуарах. Командующий принимал его без промедлений. Сухощавый, подтянутый, в гимнастерке с орденом Красной Звезды за Хасан именитый доктор всегда был энергичен. Все вопросы решал только с Георгием Константиновичем напрямую. В разговоре с М. С. Никишевым профессор сказал, что раненые не могут ждать: жара, чрезмерная потребность питьевой воды, которой порой не хватало, создавали невыносимые условия для длительного пребывания больных в душных палатах. Любая задержка с транспортом недопустима. И он добивался своего.
На командном пункте мне часто приходилось разговаривать с полковником Михаилом Ивановичем Потаповым. Он умел расположить к себе молодых офицеров и найти подход к каждому. Несколько раз мы с ним вместе ночевали в блиндаже на одной земляной лавке, протянутой вдоль стены, говорили о войне, жизни, быте. Немногословный, но внимательный к собеседнику, он из всего умел выделить главное. Не любил писанины, всегда тосковал, когда долго находился в отрыве от войск. Любил шутку, умел рассказывать остроумные и поучительные истории, порою с нескрываемой грустью вспоминал о сыне, оставленном после смерти жены у родственников в Харькове. Твердый, уравновешенный, с отличной военной подготовкой, умевший глубоко и трезво оценивать обстановку, он обладал незаурядными организаторскими способностями и большим опытом практической работы. Все вопросы решал без суеты, твердо и уверенно. Разное бывало в бою. Но на его худощавом продолговатом лице трудно было уловить следы растерянности или волнений. Таким он остался в моей памяти.
10 августа, поздно вечером, М. И. Потапов вернулся с Южного участка фронта. Докладывая командующему обстановку, он особо беспокоился о подходах к реке Халхин-Гол.
- Не хватает леса. Это прибрежное болото, - говорил полковник, - видно, не насытишь. Кладем настил, а проехать невозможно: все вдавливается в трясину. Решили под бревна подстилать имеющийся под руками кустарник. Вроде лучше, надежнее получается, экономим лес, и не в ущерб делу. Но есть и другая опасность. Не оголить бы все вокруг. Тогда будет заметна дорога как с воздуха, так и с противоположного берега. Я приказал саперам обратить на это серьезное внимание - сохранить вид местности, особенно вдоль обочин дорог, очень важно: командирам частей приказано не допускать стихийной вырубки.
