Ознакомительная версия.
Сводили нас на новый фильм "Красная жара". В нем советский милиционер, которого играет Арнольд Шварценеггер, приезжает по делам службы и розыска в Чикаго. Американская полиция активно ему помогает, и все кончается хорошо. Довольно забавный фильм, правда, смеялись мы совершенно не в тех местах, где американцы, ну, да неважно, у них свой юмор, а у нас свой.
Был там такой эпизод. Милиционер Шварценеггер, усталый после самолета, наконец добирается до номера в гостинице, заходит, запирает дверь, бросает свой портфель и включает телевизор. На экране появляется целующаяся парочка.
— Тьфу, это же капитализм, — говорит Арнольд с отвращением и выключает "ящик".
На очередном приеме сосед по столу, который, кажется, присутствовал на просмотре, спросил меня, как мне нравится Америка? Я, желая сострить и намекая на фильм, ответил:
— Это же капитализм.
Через два дня вышла газета, как раз освещавшая пребывание в Далласе "Машины" и присуждение ей звезды.
Большая статья с фотографией группы на первой странице начиналась словами:
— Макс Капитановский — саунд-инженер "Машины времени", — держа в руке стакан с водкой, сказал: "Да, это — капитализм".
Я как прочитал, чуть в обморок не грохнулся. Во-первых, от лживости и продажности американской прессы, во-вторых, от страха, что в Москве узнают. Шел 1988 год, а тут "стакан с водкой". Хорошо помню, что пил из рюмки, а они, гады, что написали.
Да еще Директор на меня долго и выразительно смотрел — прямо мороз по коже. Я решил при случае с этим "щелкопером и бумагомаракой" отношения выяснить.
Случай представился на третий день во время концерта Рода Стюарта. Нам раздали такие значки "Очень важная персона", дающие возможность ходить за кулисы и в буфет. И вот моя персона увидела в буфете того журналиста, подходит к нему и говорит заготовленную речь, в смысле "ай-яй-яй".
Уж как он смеялся!
— Я тебе, — говорит, — только хорошего хотел. — Твоя фамилия в центре газеты появилась, у нас за это люди, знаешь, какие деньги платят, а тебе — на халяву…
Моя "очень важная персона" все поняла и больше с глупостями не приставала.
Директор меня в Москве не выдал, а руководство почему-то прошляпило.
Концерт Рода Стюарта. Мы впервые присутствовали на настоящем рок-концерте такого масштаба. Огромный полуоткрытый зал, отличная аппаратура, шикарные музыканты, бесподобный Род Стюарт.
Мы, как "очень важные персоны", располагаемся близко от сцены. Билет стоит 18.50 $, дешевле, чем на "Машину" в "Кафе", но и зал в 10 раз больше.
Слева огромный экран, показывающий всякие мелкие детали: выражение лица, пальцы гитариста или клавишника — великолепное шоу.
В проходах дежурят квадратные мальчики в черных майках — охрана. Зрители беснуются, но в рамках; курят марихуану, но понемногу; пьют виски, но по чуть-чуть — полный кайф. Хрупкая девушка, профессионально сбив с ног здоровенного громилу, прорывается на сцену, и Стюарт допевает песню с ней на руках.
Я сидел, разинув рот, смотрел и слушал, а вокруг сорокалетние мальчишки и девчонки пели, танцевали, целовались. У меня зрело неосознанное чувство протеста советского человека, не привыкшего, чтобы было так хорошо.
Одним словом, я собрался УЙТИ. Будучи уже очень известным в Америке человеком, фамилией которого уж полгода как пестрели центральные газеты (стакан водки и т. д.), я представил себе завтрашние сенсационные заголовки: "Капитановский УШЕЛ с концерта Стюарта", "МАКСУ такая музыка не нужна" и т. п.
Пока я смаковал несостоявшееся будущее, концерт незаметно кончился, и мы отправились на банкет-прием, которого Стюарт каждый раз удостаивал сугубо избранных.
Сугубо избранных в Далласе оказалось человек 800. Закуски, напитки, легкая музыка — большой праздник.
Между прочим, я заметил ту девушку, которая охрану прорвала, она как раз с тем охранником и отдыхала — подсадная уточка-то!
Часа через 2 появился САМ и в уголке ужинал со своими детьми. Он явно устал и несколько тяготился шумным обществом. Я-то на всякий случай прошелся мимо пару раз этаким гоголем, чтоб он понял, КТО с него хотел уйти, но сильного впечатления это не произвело.
В результате Андрей был в конце вечера представлен Стюарту, поговорил с ним немного, и они вместе сфотографировались. У Макара фото хранится — РОДИК и АНДРИК.
Но мы с Директором этого уже не видели: у него мечта была у Стюарта на коленях посидеть — не вышло, и мы заплакали и пошли домой в скромную гостиницу "Анатоль" (двести баксов в сутки).
Почти перед самым отъездом мы посетили еще один плантаторский дом. С белыми колоннами, расположенный на живописном пригорке среди цветов и деревьев, дом производил впечатление форпоста рабовладения. В воздухе слышался звон кандалов и крики угнетаемых негров. Своеобразное очарование старины не портила даже здоровенная спутниковая антенна, стоявшая на лужайке перед крыльцом.
После обеда, о котором даже говорить не хочется, хозяева предложили освежиться в бассейне. Мы уже привыкли, что бассейны есть почти у всех, а лето в Калифорнии очень жаркое, поэтому с благодарностью предложение приняли.
Бассейн находился метрах в ста от дома и был, наверное, устроен из естественного пруда, настолько хорошо он вписывался в окружающий ландшафт.
Я направился к бассейну и уже издали увидел, что там кто-то плавает. Раздавался плеск и, как от кита, взлетали фонтанчики воды. Ничего удивительного в этом не было — это мог резвиться дельфин или любое другое морское существо: бассейн был достаточно велик, а американцам никакой закон не писан.
"Дельфином" оказался хорошенький желто-зеленый водяной пылесос длиною около метра. Перебирая маленькими лапками, он ползал по дну и подводным стенкам бассейна и всасывал частички ила и несуществующего мусора, потом всплывал и радостно выпускал фонтанчик воды.
Мы зачарованно смотрели на его работу.
— Сосет, как бог, — сказал кто-то рядом.
Я, наверное, сноб, жлоб и "вещист", потому что, когда меня спрашивают, что мне запомнилось в Америке больше всего, я вспоминаю не небоскребы, не Хард Рок Кафе, не Голливуд, а вот этот маленький трудолюбивый водяной пылесос, как олицетворение рациональности, пользы и комфорта американской жизни.
Наши эмигранты, которых в Америке уже предостаточно, многочисленных родственников, хлынувших в Штаты за магнитофонами, телевизорами и тряпками, полупрезрительно называют "пылесосами".
Если бы эмигранты с самого начала познакомились с очисткой американских бассейнов, они бы придумали для родственников другое название.
Ознакомительная версия.
