В один такой метельный день пришла директива ВВС фронта о недостатках в действиях авиации по прикрытию конницы генерала П. А. Белова, ушедшей в рейд по тылам врага и подвергавшейся там ударам авиации противника. Мы ломали голову: что бы сделать наперекор стихии? Сочувствовали командиру соседней дивизии полковнику Мозговому. Его дивизия базировалась под Тулой, южнее нас (мы были в районе Серпухова) и по приказу командования фронта взаимодействовала с конным корпусом. Но свирепствующий циклон и ее привязал к земле.
Несколько раз мы пытались выпускать на задания самые подготовленные экипажи. Однако такие полеты, связанные с огромным риском, мало что давали, Отрываясь от земли, самолеты сразу же скрывались в бушующей пурге, а при возвращении на аэродромы экипажи с трудом их отыскивали — не помогали ни сигнальные ракеты, ни дымовые шашки. Не всегда удавалось завести машину на посадку и при помощи радиосредств, порой вылет завершался самым печальным образом.
Мне как-то доложили о том, что старшие лейтенанты Золотов и Базилевский — пилот и штурман — в один голос с возмущением заявили, мол, начальство не хочет посмотреть в форточку — можно ли лететь пикировщикам в такую погоду. Не выдержали нервы у одного из лучших экипажей. По существу же, летчик и штурман возмущались справедливо: погода не соответствовала никакому «минимуму» ни для машин, ни для экипажей, и журить их за такое «отрицательное» настроение я не стал. В беседе, стараясь ободрить молодых пилотов, предложил:
— Вот распогодится — летим вместе на боевое задание под моим командованием?
Ребята переглянулись между собой, похоже, повеселели, и охотно согласились.
В очередном распоряжении, полученном штабом дивизия, указывалось, что юхновская группировка противника, оказывая упорное сопротивление наступающим войскам, удерживает Варшавское шоссе. Требовалось нанести удар по опорным пунктам врага. Но как?
Самодельными лопатами и досками мы круглые сутки очищали аэродромы от снега, а взлететь было невозможно. Едва ли не каждый час летчики с надеждой спрашивали начальника метеослужбы капитана И. Н. Михайлова: «Ну, как?» И он неизменно отвечал: «Улучшения не предвидится».
И все-таки мы преодолевали стихию. Первым на разведку погоды ушел сам командир 130-го бомбардировочного полка майор И. П. Коломийченко. Вернувшись, доложил обстановку:
— Летать можно, но, как говорится, осторожно. После отрыва от полосы земля не просматривается совсем, никакой горизонтальной видимости.
На задание собирался экипаж младшего лейтенанта Ю. С. Долженко, и, вопросительно глянув в глаза командиру экипажа, Коломийченко спросил:
— Может быть, отставить полет?
— Постараемся управиться, — ответил летчик.
— Ну тогда не торопитесь. Действуйте с исключительной осторожностью. Пробивайте облака, а там легче. За линией фронта облачность в среднем ярусе примерно семь баллов. Ни пуха, ни пера!..
Вот что я узнал потом о боевом вылете из рассказа самого Юрия Долженко. Где-то минут через пятнадцать слепого полета их Пе-2 вырвался из плена непогоды. Под крылом машины взору открылась застланная дымами пожарищ израненная калужская земля. Поиск объекта для атаки оказался коротким. Впереди по курсу показалась большая вражеская колонна, и только решили бомбить, как стрелок-радист сержант Саенко, зорко следящий за воздухом, обнаружил тринадцать фашистских истребителей!
«Мессеры» в одиночку и парами принялись с разных направлений атаковывать наш бомбардировщик. Трассы огня, как молнии, носились рядом с самолетом. Но экипаж решительно и твердо шел на цель. Только тогда, когда бомбы отделились от машины, Долженко начал маневрировать, уходя от атак «мессеров», а штурман экипажа лейтенант П. И. Шолохов в эти мгновения строчил из пулемета. Улучив момент, он взглянул на землю и увидел, как метко легли сброшенные бомбы на гитлеровскую колонну. «Отлично накрыли!» — радостно доложил он командиру экипажа. А в эту минуту послышался возбужденный голос Саенко: «Один «мессер» готов!..»
Снижаясь, уходя от атак истребителей, Долженко поздравил своих товарищей с хорошей работой, но вдруг самолет вздрогнул. Это снаряд угодил в правый мотор — скорость резко упала. Затем — попадания в обе плоскости, в стабилизатор. Немцы, видимо, решили добить машину. В разгаре боя снаряд попал и в фонарь кабины — штурмана Шолохова ранило в голову, но он продолжал стрелять. Два «мессершмитта» еще рухнули на землю...
Неравная эта воздушная схватка продолжалась десять минут. Экипажу младшего лейтенанта Ю. С. Долженко удалось не просто уйти, а выиграть бой, возвратиться домой победителем!
За мужество и высокое мастерство, проявленные в боях под Москвой, Юрий Долженко был удостоен ордена Ленина, Павел Шолохов — ордена Красного Знамени, стрелок-радист Иван Саенко — ордена Красного Знамени.
Помню, когда в полку зачитывался приказ о преобразовании ряда частей Красной Армии в гвардейские, командир этого славного экипажа сказал:
— Такое высокое звание должны заслужить и мы...
Пройдет время — и сказанное осуществится. К великой печали, тогда уже не будет среди нас ни летчика Ю. С. Долженко, ни штурмана П. И. Шолохова, ни стрелка-радиста И. П. Саенко. Вместе с экипажем командира полка майора И. П. Коломайченко они однажды не возвратятся с боевого задания. Гвардейское звание бесстрашные экипажи получат посмертно. Их имена навечно зачислят в списки части.
* * *
Я уже упоминал, что в битве за Москву мастерски сражались летчики 20-го истребительного авиационного полка. Сильный это был, боевой коллектив, и традиции он продолжал славные. Одна, например, эскадрилья еще в 1939 году участвовала в боях против японских самураев на реке Халхин-Гол. В 1940 году полк в полном составе воевал против финнов. Все летчики и большинство технического состава тогда были награждены орденами и медалями. Представители полка вместе с другими воинами Красной Армии приветствовали XVIII съезд ВКП(б).
В Отечественную войну 20-й истребительный вступил с первого дня. В состав нашей 146-й авиадивизии он вошел в ноябре сорок первого, и за два с половиной месяца в боях под Тулой, на рубежах южнее и западнее Москвы полк во главе со своим командиром майором А. Г. Стариковым, военкомом батальонным комиссаром В. П. Кривошеевым и начальником штаба майором А. Ф. Матисовым стал известен не только в дивизии, но и далеко за ее пределами. Мы всячески поощряли мастерство, мужество летчиков-истребителей, гордились ими. Навсегда в историю полка вошли воздушные бойцы капитан А. К. Алексюк, старшие лейтенанты М. М. Дубровский, И. О. Троян, лейтенанты А. С. Кострицын, Ю. И. Кувшинов и другие, сражавшиеся в пылающем небе Подмосковья как настоящие герои.
