Ознакомительная версия.
И тяжело слушать музыку без тебя; я будто через нее сближаюсь с тобой!
…А в Карлсбаде будет мне скверно; там, говорят, такое множество людей; и все они захотят, чтоб я делал с ними parties de plaisir[25], а мне бы жить тихонько с какими-нибудь профессорами. Ну их! Я мало бываю дома; а когда приду, то читаю Шопенгауэра и редко с ним не соглашаюсь, т. е. я нахожу в нем изредка противоречия, даже с его точки зрения, и все говорю себе: «Дурак, что я мог с ним познакомиться – и не познакомился!»
Император Александр II
(1818–1881)
…я тобою только и дышу, и все мысли мои, где бы я ни был и что бы я ни делал, постоянно с тобою и не покидают тебя ни на минуту.
Император Александр II Николаевич в 1866 г. познакомился с княжной Екатериной Михайловной Долгорукой. В то время ее семья была на грани бедности, он оказал дворянской чете помощь. Его внимание с первых встреч завоевала дочь Долгоруких – Катя. Жена императора – Мария Александровна к тому времени серьезно заболела чахоткой, поэтому, находясь в тяжелом состоянии, равнодушно относилась к прелюбодейной связи мужа.
Чувства Долгорукой и Александра стали настолько сильны, что они уже не видели жизни друг без друга. Цесаревич, будущий император Александр III, жестоко осуждал отца, настраивал против него всех Романовых. В этой ситуации Александр Николаевич вынужден был перевезти свою любовницу за границу. Мария Александровна вскоре умерла, и, выдержав траур, император и Долгорукая обвенчались. В их морганатическом браке родились два сына и две дочери, получившие фамилию Юрьевских.
Император Александр II – Екатерине Долгорукой
(Петербург, понедельник, 6 марта 1867, 11:30 вечера)
Весь день был так занят, что только сейчас могу наконец приступить к любимому моему занятию. В мыслях я ни на мгновение не покидал мою обожаемую шалунью и, встав, первым делом поспешил со страстью к любезной карточке, полученной вчера вечером. Не могу наглядеться на нее, и мне бы хотелось броситься на моего Ангела, прижать его крепко к моему сердцу и расцеловать его всего и везде. Видишь, как я тебя люблю, моя дорогая, страстно и упоенно, и мне кажется, что после нашего грустного расставания мое чувство только растет день ото дня. Вот уж точно я тобою только и дышу, и все мысли мои, где бы я ни был и что бы я ни делал, постоянно с тобою и не покидают тебя ни на минуту. Все утро прошло за работой и приемами. Только к 3 часам смог выйти, чтобы сначала сделать свою скучную прогулку, впрочем более приятную благодаря погоде, солнце и до 7 градусов тепла. Но ты не можешь себе представить, насколько все эти лица, которые я вынужден видеть каждодневно, мне прискучили. Страх как надоели! Потом я отправился навестить старшего сына. […] От него мы пошли, с его женой, в Екатерининский инст[итут], что я им давно обещал. […] Я нахожу их еще более показными, чем тех, что в Смольном, – но ты знаешь, душа моя, почему сердце мое больше лежит к Смольному. Во-первых, потому, что, бывало, я там тебя видел, а во-вторых, теперь там твоя милая сестра, которая нас так любит обоих. Ты ведь поймешь, дорогая, как мне не терпится туда заглянуть, особенно сейчас, когда я знаю, что твоя сестра должна передать мне твое письмо. Для меня настоящая пытка – обязанность откладывать этот счастливый момент исключительно из осторожности, чтобы не возбудить внимания слишком частыми визитами. Так все происходит на этом свете, большую часть времени приходится делать противоположное тому, что на самом деле хочется. А в особенности, к несчастию, мы можем прилагать это к нам. Надеюсь, когда-нибудь Бог нам воздаст за все жертвы, какие мы должны приносить сейчас одну за другой. Девицы в Екат[ерининском] инст[итуте] очень мило пропели несколько вещей, затем мы присутствовали при их обеде, а при отъезде они сбежались к моей невестке и ко мне и каждая хотела поцеловать наши руки, так что просто пришлось бороться. В Смольном, слава Богу, до этого еще никогда не доходило.
К обеду было несколько человек, остаток вечера я провел за работой, на полчаса прервавшись для чая и небольшой прогулки в санях при великолепном лунном свете, с которой я только что вернулся. Буду теперь читать Еванг[елие], 21 Гл[аву] Деян[ий] Апост[олов], помолюсь за тебя и лягу спать, мысленно прижимая тебя, мое все, к cвоему сердцу. Люблю тебя, душа моя, без памяти и счастлив, что принадлежу тебе навсегда.
Император Александр II – Екатерине Долгорукой
(Во время Русско-турецкой войны, 7 октября 1877 года)
В 10 ч. утра. Здравствуй, дорогой Ангел моей души. Я хорошо спал, несмотря на очень холодную ночь, всего 2 градуса…
В 3 ½ ч. после полудня. […] Совершил прогулку в карете и пешком… и посетил госпиталь, куда привезли множество солдат с отмороженными ногами с Шипки, но, по счастью, нет необходимости в ампутации. На солнце почти тепло, и ветер стих…
В 7 ¾ ч. вечера. Курьер прибыл после обеда, и твое письмо… для меня как солнце. Да, я чувствую себя любимым, как никогда не осмеливался мечтать, и отвечаю тебе тем же из глубины души, чувствуя себя счастливым и гордым тем, что Ангел, как ты, владеет мною и что я принадлежу тебе навсегда. Надиктованное дорогим пупусей порадовало меня, как обычно, привязанность, которую он нам выказывает с самого рождения, поистине трогательна. Храни Господь для нас его и Олю, чтобы оба продолжали быть нашей радостью. Посланное тобой для полков Брянского и Архангелогородского будет им передано, как только прибудет, и я благодарю тебя за это от всего своего сердца. Меня это ничуть не удивляет, я ведь знаю и умею ценить твое золотое сердце, но ты понимаешь, какое удовольствие это доставляет твоему Мунке, для которого ты идол, сокровище, жизнь.
В 10 ½ ч. вечера. […] Только что пришла хорошая новость, что второй редут, который осаждали румыны, взят. Деталей пока не знаем. Хорошее начало. Только что пришла твоя утренняя телеграмма, и я доволен, что твой желудок лучше… У сына на Шипке все спокойно, но бедные войска ужасно страдают от ночного холода. Я люблю тебя, добрый Ангел, и нежно обнимаю.
Суббота, 8 октября, 10 ч. утра. Доброе утро, дорогой Ангел моей души, я спал хорошо и переполнен любовью и нежностью к тебе, моя обожаемая маленькая женушка. Утро великолепное, ночь была очень холодная. Вчера, перед тем как лечь, я получил скверную новость, что турки взяли назад редут, занятый румынами. Ждем теперь подробностей…
В 7 ½ ч. вечера. […] Ох! как я вспоминаю наши славные послеобеденные часы, когда дети любили спускаться ко мне и рассказывать тебе о чем-нибудь, перед тем как выпить свое молоко. Меня так и тянет к вам. Дай нам Бог вернуться поскорее!
Ознакомительная версия.
