Girlschool открыл один из парней в нашем офисе, Дэйв «Джиглз» Джиллиган (Dave «Giggles» Gilligan). Группа была из Тутинга (Tooting), южного Лондона. Я послушал сингл «Take It All Away», выпущенный ими на каком-то маленьком лейбле, и решил, что они великолепны. К тому же мне нравилась сама идея девичьей группы — мне хотелось утереть нос этим напыщенным ублюдочным гитаристам, потому что гитаристка Girlschool, Келли Джонсон (Kelly Johnson), была не хуже любого гитариста, которого я когда-либо видел в своей жизни. Если она была в ударе, то играла не хуже Джефа Бека. Так что я сходил к ним на репетицию и пришел к выводу, что они замечательная группа. Вернувшись, я сказал остальным: «Они поедут в турне». Сначала парни скептически отнеслись к этой затее, но умолкли после первого же совместного концерта.
Girlschool были не только превосходной группой, они были очень злющими и не давали себя в обиду. На одном концерте, через пару дней после начала гастролей, они вышли на сцену и какой-то парень из зала крикнул: «Следующие! Уберите этих отсюда!», — а Келли подошла к микрофону и сказала: «Попробуй убери. А мы повеселимся». Хороший ответ, — мне нравятся девчонки, которые могут постоять за себя. И затем они грянули свою программу и просто порвали зал.
В первую неделю гастролей, когда мы выступали в Эдинбурге, мы сидели в холле отеля Crest — я, Эдди, Келли и вокалистка Girlschool, Ким МакАулифайф (Kim McAulifife), со своим другом Тимом (потом он стал другом их барабанщицы Денис Дюфорт (Denise Dufort). Понимаете? Нет большой разницы между рокерами и рокершами). Я не помню, где были Фил и остальные музыканты Girlschool. И я сделал Келли Джонсон самое убогое предложение, которое когда-либо сделал женщине в своей жизни: «Не хочешь подняться в мой номер и посмотреть «The Old Grey Whistle Test»?». Нет, черт подери, не так: «Хочешь, пойдем в мой номер и посмотрим телик?». И что показательно, — она согласилась! И мы удалились. А потом я узнал, что Ким наклонилась к Эдди и сказала: «Давай пойдем в твой номер и посмотрим «The Old Grey Whistle Test». Эдди немного смутился, но она встала и повела его к лифту, а Тим остался сидеть в холле! Потом Тим вышел из отеля, сел в фургон и уехал домой в Лондон, бросив всех девчонок в гостинице. Так что нам пришлось возить их в своём автобусе, чему я был очень рад. Они были замечательные и очень забавные девчонки.
Они могли быть настоящим наказанием — Келли порой вела себя почти как Кит Мун (Keith Moon): обычно она напивалась в стельку, а потом набирала воду в ванну и падала в неё одетой, и все в таком духе. В конце концов Келли ушла из группы, потому что влюбилась в Вики Блю (Vicki Blue) из группы Runaways и перебралась в Штаты. У Вики было американское гражданство, так что, возможно, они поженились? Когда у меня была связь с Келли, она сама еще не понимала, что она лесбиянка, или, скорее, бисексуалка. Но, общаясь с ней, я понимал, что что-то не так, когда она самозабвенно пыталась достичь оргазма, и все напрасно. Но потом, после того, как она рассталась с Вики, она вышла замуж за какого-то парня, так что, может, мы с ней просто не подошли друг другу! Но это не важно. Она — превосходная гитаристка и очень милый человек и не важно, с кем она там трахается. Она мой старый друг, — как и все девчонки из Girlschool. Я всегда готов помочь им в трудную минуту.
Как всегда, я отвлекся, и если честно, здесь мои мысли, так или иначе, начинают путаться, потому что следующие несколько лет я помню плохо. Вот что получается, когда твои дела идут в гору, и ты играешь в рок-группе. Ты или месяцами в дороге, или в студии, или постоянно занят какими-то другими делами, — выступаешь на телешоу, радио или еще где-то — и очень часто даже не можешь понять, где находишься. События и люди смешиваются, и всё выглядит одинаково.
Однако, некоторые инциденты забыть просто невозможно, и финский фестиваль Punkahaarju, на котором мы играли в июне 1979, - определенно один из них. И вовсе не потому, что это был замечательный концерт. На самом деле — настоящий ужас. Фестиваль состоялся на берегу озера, а вокруг сосновые и березовые леса, настоящий грёбаный Пэр Гюнт, понимаешь. И публика оказалась тяжёлая, и играли мы ужасно, и звук был полное дерьмо, и вообще — слов нет, до чего было хреново. Когда мы ушли со сцены, то поняли, как облажались, и я бросил клич: «Ладно. Вперёд! Громи аппаратуру!». Я зашел за свои стеки и пинками свалил их на пол, — Ба-Бах! Эдди тоже пытался повалить свои — боже, как он был ужасен! Эд никогда не умел как следует громить аппаратуру. Потом Фил — Неуклюжий Чудило — прошелся по своим барабанам, но, думаю, больше изуродовал себя, чем свою установку. Наш роуди, Грэм, настолько вошел в раж, что столкнул колонки в толпу. Ну и так далее.
В качестве гримерки нам предоставили ужасный автофургон. Кондиционера в нем не было, а летом в Финляндии чертовски жарко и нет никакого житья от комаров. И ни капли алкоголя — катастрофа! Так что мы изнемогали от зноя в этой табакерке, и Крис Нидс (Chris Needs), корреспондент журнала Zig Zag, зашел к нам почему-то с этой металлической стойкой в руках. Стойка была небольшая, но, тем не менее, он за разговором с нами разбил ей одно из окон фургона. Наверное, просто забыл, что она у него в руках. Так что мы решили, что, поскольку всё равно испортили фургон, нам лучше скрыть этот факт, подпалив и столкнув его в озеро — устроить похороны викинга. И все получилось просто замечательно, фургон плыл по воде прямо в стиле короля Артура, из него валил огонь и дым, и он утонул со всем драматизмом. Но на этом все не закончилось.
Вернувшись в отель, Фил и Эдди вытащили всю мебель и все остальное из своего номера и расставили в саду на улице. Это была точная копия гостиничного номера, только на открытом воздухе, — как я уже сказал, лето в Финляндии теплое. Потом по дороге в аэропорт мы устроили в автобусе потасовку едой. Нас на это спровоцировал водитель, заявив с сильным финском акцентом: «Если что-то случится с моим автобусом, если вы его загадите, — у вас будут неприятности!». Тут же все достали свои продукты и начали ими кидаться. Автобус был в жутком состоянии, весь в раздавленных фруктах и яйцах, но при этом никаких видимых повреждений. Потом, когда мы добрались до таможенного терминала аэропорта, у нас действительно начались неприятности.
— Кажется, вы натворили делов в Punkahaarju? — остановил меня таможенник.
— Это не я, папаша!
— Пройдите сюда, пожалуйста.
Они завели меня в комнату и отобрали паспорт. А потом, один за другим, в этой комнате оказались и все остальные. В камеру посадили всех, и группу, и дорожную команду, кроме Риша (Rish), нашего роуди, который отвечал за мониторы на сцене. Он зарегистрировался в отеле как Риш, что не было его настоящим именем, поэтому его пропустили без проблем, он сел на самолет и улетел домой, и не мог понять, почему он один в салоне. Все остальные просидели в финской тюрьме три или четыре дня. Всё, что у нас там было — один номер «Melody Maker», который мы зачитали до дыр, а я изучил эту газету буквально от корки до корки. Я читал раздел знакомств по объявлению, телефонные номера, рекламу, каждое гребаное слово. И кормили там просто отвратительно.
