Наверное, уже с трети пути начали делать остановки через каждые 100–200 метров. Конечно из-за меня. Нас семеро: старший лейтенант А. Перепичь, капитан В. Белоусов, два разведчика, сапер, санинструктор и я. На остановках выбираем место за скальником или камнями, чтобы быть прикрытыми со стороны гор, садимся и смотрим вокруг. Красотища! Внизу ущелье. Желто-красные облетающие деревья вдоль реки. Желтые и коричневые дувалы в кишлаках. Черно-белые скалы и намного ближе и ниже, чем летом, границы снежных шапок на вершинах. Яркое-яркое солнце.
В общем-то, тепло, но в воздухе какая-то холодная дымка.
Внизу пылят машины. Рухинцы (682-й мсп) выводят из Панджшера свою колонну. Ровно в 10 часов, как и предусматривалось заранее, наша батарея открыла беглый огонь по лагерю «бородатых» — данные «советников». В предыдущий вечер мы долго рассматривали с ними аэрофотоснимок и довольно отчетливо видели те два домика под уступом скалы, о которых говорил афганец. С высоты да издали струйки дыма, появляющиеся на позиции, кажутся безобидными. Да и хлопки тихие. Даже не верится, что вот так может выглядеть чья-то смерть. Результат узнаем только со временем.
Вершина приближается слишком медленно. Стараюсь не смотреть вперед. Не знаю, как со вторым дыханием, но постепенно идти становится легче. Наконец и пост. Личный состав начальник заставы построил для приветствия, а я прошу дать пяток минут, чтобы отдышаться. Для этих аборигенов наш приход — событие. Новые, свежие люди, новые лица, новости, почта.
Застава обустроена вполне сносно. В скальнике в рост человека выдолблены траншеи. Огневые точки обложены камнями. Несколько бронеколпаков. На возвышенных местах выложены стенки из камня, но явно жидковаты. Пули, осколки они выдержат, а безоткатное орудие разнесет их вдребезги. В скалу врезан бункер для жилья, рядом так же устроена баня. Склады боеприпасов и продовольствия, столовая вынесены в сторону долины, то есть в наиболее безопасное место. Быт, конечно, суровый. Пост безводный, все доставляется вертолетом, и ругать за грязные простыни и наволочки — грех. И так видно, что воду экономят, каждая капля на счету. Белье меняется настолько регулярно, насколько регулярно работает авиация. Но какая наволочка выдержит грязные немытые щеки.
На огневой позиции зенитки ЗУ-23-2 все снарядные ящики в дырках и отметинах от пуль. Обычная схема нападения «духов»: работа двух-трех снайперов по позициям и амбразурам, чтобы выбить расчеты и не дать им возможность занять место для стрельбы. Одновременно огонь из ДШК и миномета по всей заставе. Кругом валяются использованные дымовые шашки. Под прикрытием дыма расчет ЗУ-23 выскакивает к орудию, вмиг готовит, заряжает, наводит и открывает огонь. Частенько стреляющий не сидит в кресле, а присев на корточки и спрятавшись за установку, нажимает рычаг спуска. Стрельба навскидку. В одном из двух кресел пулевая отметина. Кому-то «повезло» бы… А. Перепичь долго и упорно пытается показать «духовский» ДОТ, находящийся от нас метрах в 800, но только с третьей попытки я, наконец, рассмотрел еле видимую амбразуру в скальнике. Еще дальше в водоразделах едва виднеются два домика. И то, и другое периодически разбивается огнем с заставы, и с муравьиным упорством восстанавливается в течение одной ночи. Друг к другу в «гости» никто ходить не хочет. Кругом мины. Война идет на неожиданность, на хитрость, на измор. И такое противостояние изо дня в день, из месяца в месяц продолжается годами.
Фотографируюсь на память на позиции зенитки, потом со всеми, в куче загорелых, улыбчивых физиономий. Пора вниз. И опять подтверждение предыдущего опыта. Спуск ненамного легче, чем подъем. Ноги уже на полпути начинают дрожать и подгибаться, становятся предательски ватными. А пота не меньше. Постоянно ловишь равновесие.
А камни и галька так и норовят выскользнуть из-под подошвы.
Вечером в медпункте возвращают к жизни паренька лет восьми. Лежит на столе, голова и плечо в бинтах, не стерта еще лужа крови, и игла капельницы в вене. Рядом бестолково суетится отец, командир взвода царандой. Вез сына из Баграма на каникулы в Анаву и, вот, довез. Где-то недалеко от входа в ущелье их обстреляли из засады. Второй жертвой стала трехлетняя дочь замполита роты царандой. Для малышки пуля в живот оказалась смертельной. Взрослому человеку такое ранение почти не оставляет шансов, а для такой крохи и тем более. А взрослые все целы. Назавтра паренька вывозим в медбат на вертолете. Держится молодцом, любопытство явно заставляет забыть страх и боль. В первый раз видит, наверное, свои горы из поднебесья. А может, больше ему и летать не придется.
Мои предположения насчет статьи о Клинцевиче (писал 9 ноября) сбылись даже раньше, чем можно было бы предположить. В «Красной звезде» от 14.11. большая хорошая статья «Черные тени». Все правдиво, знакомо, объективно. По привычке вырезал из газеты. Не знаю, может и будет к дневнику хорошая специя. Ко всему понравилась статья-очерк в «Огоньке» № 29 и № 30 за 1987 год об Афганистане. На мой взгляд, немного перебрано насчет фольклора, но некоторые места донельзя близки и понятны.
Вчерашний день рождения Дмитрия Савичева командир объявил безалкогольным, что, честно говоря, взрыва энтузиазма не вызвало. Ничего, подчинились, но после полуночи втихаря наверстали упущенное, уединившись от начальника политотдела в келье у Петровича (В. П. Архипов).
17.11.1987, Баграм. ВторникПогода, наконец, установилась. Со вчерашней ночи и весь прошлый день мело с завидной силой и упорством, строго с севера. Вся наша пыль-пудра поднялась в воздух. Крыши грохочут. В комнате, да и во всех помещениях, слой пыли. Не то, что на улице, в помещении нечем дышать. Машины идут наощупь. Чуть зазеваешься, и вот у тебя перед носом уже торчит корпус БТРа или еще чей. Прогнали сегодня колонну в Анаву и обратно. Без ЧП.
24.01.1988, Баграм. ВоскресеньеВчера вернулись с «боевых». Когда 19 ноября уходили, никто не предполагал, что воевать будем больше двух месяцев. Все надеялись, что Новый год встретим на базе, но встречать пришлось в палатках, среди гор. Столько впечатлений, что и не знаю, как все изложить, за какую ниточку потянуть. Да и рука отвыкла от писания. Время без пяти двенадцать (полночь). За день отоспался, как медведь зимой, и буду писать всю ночь, тем более что Завтра второй выходной, объявленный командиром. Два выходных за два с лишним месяца.
Итак… 19 ноября. Семь утра, колеса закрутились. Путь знакомый: аэродром, базар, Баграмский круг, Мирбачакот, перевал, «Теплый стан», и пустырь-предгорье за инфекционным госпиталем на окраине Кабула. Здесь ночевка. Все продумано, все отработано. Буквально через час без суеты и спешки вырос бивуак, закурились дымки кухонь. Хотя все знакомо и привычно, но неоднократно и потом про себя удивлялся, как быстро у нас устраивался полевой быт. Под вечер смог съездить в 103-ю дивизию, повидать В. Савицкого. Впрочем, они выходили на «боевые» вместе с нами, и потом мы неоднократно встречались и в Гардезе, и на перевале, и на нашем КП в районе Сраны.
