Разобрались быстро, установили, что никакого нападения на председателя райисполкома не было. Но, тем не менее, на Шурина возбудили уголовное дело по факту нанесения телесных повреждений гражданину Ефремову. Шурина объявили в розыск.
Разговаривая с Хамадеевым, я недоумевал:
— Рашит Саитович, как вы, глава исполкома, который до недавнего времени был первым секретарем районного комитета КПСС, членом Татарского обкома партии, опустились до банального пьянства с откровенными бандитами? И где? В своем доме!
Ответ Хамадеева поразил цинизмом:
— Если они бандиты, посадите их в тюрьму, и я не буду с ними пьянствовать.
О мензелинском инциденте доложил своему руководству. Убежден, что и полковник Балашов не стал ничего скрывать от своего руководства. Думаю, что и председатель КГБ, и глава МВД республики доложили о подробностях мензелинского инцидента первому лицу Татарстана. И что? Да ничего! Хамадеев продолжил руководить Мензелинским райисполкомом. Потом был назначен главой администрации Заинского района. Уже оттуда был переведен в Набережные Челны мэром города. И «мэрствовал» до самой смерти, которая, к слову, произошла, как пишут в лихо закрученных детективных романах, «при очень загадочных обстоятельствах».
Карьерный взлет Рашита Хамадеева произошел позже, а тогда уже на третий день нового 1992 года, едва вернувшись из Мензелинска, я встретился с Саляховым и Еременко. Разъяснил им ситуацию:
— Из заявления Хамадиева следует, что ваш браток Шурин покушался на жизнь высокопоставленного чиновника районного масштаба. А это ни много ни мало террористический акт. И органы безопасности объявят Власова в федеральный розыск.
И Саляхов, и Еременко опешили. А я продолжил свою «просветительскую» работу:
— Если ваша банда не хочет из уголовных преобразоваться в террористическую организацию, пусть Шурин приходит ко мне с «повинной». Обещаю: помогу убедить следствие, что никакой он не террорист, а простой баклан[83].
Саляхов и Еременко хором заголосили: «сдаваться — не по понятиям!» Договорились, что Саляхов сообщит мне адрес, где прячется Шурин, а я направляю туда спецназ, который примет Власова «со всеми почестями». Сказано — сделано! Шурин был задержан.
Так Адыган Саляхов оказал органам безопасности посильную помощь в борьбе с терроризмом. Об этом я честно сообщил суду присяжных во время процесса по делу ОПС «29-й комплекс». Видимо, это было учтено при вынесении вердикта — Саляхов избежал пожизненного заключения, «отделавшись» всего лишь двадцати пяти годами лишения свободы.
В ИВС[84] челнинского УВД Шурину сиделось весьма вольготно. Однажды я оказался свидетелем того, как один из руководителей Набережночелнинского отделения оперативно-розыскного бюро МВД Татарстана лично тащил в ИВС две огромные сумки с продуктами. Поинтересовался:
— Откуда дровишки?
— Грев для Шурина! — как ни в чем не бывало пояснил капитан милиции.
— А не нарушает ли это законы вашей «конспирации»?
— Да ладно, брось ты, кто знает, что это Шурину?
— Теперь я знаю. Постовой милиционер знает. Дежурный по ИВС знает, его помощник. Вот они удивятся! Не каждый день начальники такого уровня баулы в «иваси»[85] таскают! Да и опера тамошние — тоже глазастые!
На такой шутливой ноте закончили мы разговор, и каждый пошел своей дорогой — я обеспечивать государственную безопасность Родины, а капитан милиции, которому не суждено было стать майором, потащил грев «террористу» Шурину.
***
За разработку ОПС «29-й комплекс» в органах внутренних дел отвечал родственник Саляхова Зиннур Мази-тов, старший лейтенант милиции, старший оперуполномоченный по особо важным делам Набережночелнинского отделения оперативно-розыскного бюро МВД Татарстана. С Мазитовым по долгу службы я одно время достаточно откровенно обменивался информацией о «двадцатидевят-никах».
Он-то и ошарашил меня:
— Это я послал Шурина разобраться с Обезьяной.
— Ты? — удивился я.
— Так ведь именно по заявлению Обезьяны мензелин-ская прокуратура возбудила уголовное дело на сотрудников ОРБ Набережных Челнов. Это когда наши ребята избили Обезьяну. Не «по понятиям» как-то Обезьяна с нами обошелся!
По словам Мазитова, когда Шурина искали мензелин-ские милиционеры и братки, он ранним утром 1 января 1992 года вывез бандита из Мензелинска и помог ему скрыться. А чтобы уголовный розыск республики не усердствовал в розыске Шурина, главари ОПС «29-й комплекс» через Мазитова, якобы, передали Балашову 20 автомобилей «КАМАЗ»[86].
Более того, хвастался Мазитов, — мы с Саляховым «наехали» на Хамадеева и Обезьяну, которые в результате «разъяснительной работы» не опознали в Шурине лицо, которое нанесло ножевые ранения Ефремову.
За достоверность слов Мазитова не ручаюсь, но прекрасно помню, с каким упоением он рассказывал о том, как Хамадеев чуть ли не на коленях ползал, умоляя Саля-хова не убивать его, и даже предлагал ему в жены свою дочь.
Об этом я также доложил руководству.
***
Получаемая оперативная информация о том, что лидеры ОПС «29-й комплекс» фактически контролируют деятельность Набережночелнинского отделения оперативнорозыскного бюро МВД Татарстана, в простонародии именуемом «6-м отделом», приобретала все более четкие очертания.
Примерно в этот период в милицию обратился первый заместитель генерального директора ОАО «КамАЗ» Юрий Михайлович Борисов и заявил о краже из его квартиры ценностей, в том числе охотничьего оружия. Борисов был важной персоной. Для опроса по обстоятельствам кражи его не вызывали в милицию, а выезжали к нему в рабочий кабинет. И не рядовые опера, а руководитель «6-го отдела» капитан милиции Василь Шайхразиев и начальник Третьего отделения Отдела КГБ ТАССР в городе Набережные Челны подполковник Зайцев.
Начальники поговорили с Юрием Михайловичем и, как водится, заверили его, что раскроют это преступление. Пообещать-то пообещали, но искать братков пришлось операм.
В феврале 1992 года мне удалось получить сведения о причастности Саляхова, Власова и Еременко к организации ряда квартирных краж, в том числе и у Борисова. Эта оперативная информация была передана начальнику криминальной милиции УВД города Набережные Челны Закирову. Закиров, очевидно, поручил ее проверку и реализацию Зиннуру Мазитову. А я получил оперативные сведения, что Саляхову, Еременко и Власову вскоре стало известно обо всех материалах, переданных мною в криминальную милицию.
В мае 1992 года оперативный сотрудник ОУР УВД Рамиль Таштабанов задержал Еременко по подозрению в организации кражи из квартиры Борисова. Но в дело тут же вмешался Мазитов, мотивируя тем, что раскрытие этого резонансного преступления поручено ему. И. настоял на освобождении Еременко, что и было сделано.
