В течение одного вечера мне стало ясно, что в мировой технике инструмент, подобный метчику-протяжке, еще не известен и что возражения Института экспертизы в общем-то построены на песке. Все это я доложил Майкапару при следующем свидании.
— К нам обращаются сотни изобретателей-с самыми нелепыми идеями, — сказал Евгений Александрович, — поэтому мы уже привыкли относиться подозрительно к каждой заявке. Институт же экспертизы завален тысячами заявок со всех концов страны и для скорости действует по такому принципу: если есть в заявке хоть что-нибудь, отдаленно похожее на какой-нибудь существующий патент, — сразу пишется отказ.
От Майкапара я узнал много нового и необходимого в области патентования изобретений. Он был первым моим учителем в этой области.
Я до сих пор благодарен инструктору Отдела машиностроения ЦК КПСС М.Г. Скрябину за его внимание к моему творческому труду и за то, что он познакомил меня с таким хорошим человеком — Майкапаром. С его помощью я составил, наконец, правильную формулу изобретения. Было написано последнее возражение, и я вскоре получил свое первое авторское свидетельство. Его номер — 136160.
Тяжело оно мне далось, но через него открылись глаза на многие вещи, которые необходимо знать каждому изобретателю.
В Доме научно-технической пропаганды меня поздравили с первым изобретением и настойчиво просили продемонстрировать его не только на московских заводах, но и в области. Теперь это можно было делать смелее, любую аудиторию можно было посвящать во все тонкости работы и изготовления нового инструмента.
Однажды я читал лекцию о новых видах режущего инструмента инженерам, конструкторам и технологам. В перерыве ко мне подошли три инженера и показали деталь с внутренней пятизаходной резьбой небольшого диаметра.
— Нас очень лимитирует эта деталь, — сказал один из них. — Нам требуется в год тысяча деталей с такой резьбой, а норма на нее — два часа. Не могли бы вы помочь нам?
Я ответил, что если для нарезки этой детали применить метчик-протяжку, то норма на нее будет две минуты. Все трое рассмеялись.
— Вы большой шутник, товарищ Данилов!
— Пойдемте после лекции в цех, и я вам покажу, как работает метчик-протяжка, — сказал я. — У меня нет сейчас именно этого размера, но очень похожая метчик-протяжка есть с собой.
В цехе была быстро выточена заготовка, и рабочие обступили токарный станок, на котором я проводил показ. Маловеры-инженеры стояли в толпе за моей спиной. Когда метчик-протяжка сделала свое дело в течение полутора минут и готовая деталь пошла по рукам, я услышал за своей спиной такой разговор.
— Видел? — спрашивал один инженер у другого.
— Видел!?- ответил тот.
— Ну, какое впечатление? — допытывался первый.
— Как в сказке! — ответил только что сомневавшийся инженер.
Я не обернулся к ним, хотя испытывал большую радость от такого разговора.
Дом научно-технической пропаганды имени Дзержинского делал большое и полезное дело. Спокойно, методически, без шума с его помощью удалось ликвидировать много «узких мест» на ряде заводов. В Доме техники я познакомился с представителями науки, занимающейся инструментом. Первый кандидат технических наук, с которым я познакомился, был Андрей Васильевич Акимов, начальник лаборатории резания Всесоюзного научно-исследовательского института инструмента. Высокого роста, худощавый и прямой, он походил больше на мастера спорта, чем на ученого. Он предложил мне показать работу метчика-протяжки в их институте на Большой Семеновской улице.
Ученый коллектив лаборатории резания заинтересовавался инструментом и дал ему положительную оценку. Однако Акимов сразу сказал мне, что метчик-протяжка требует дальнейшей разработки для придания ей большей универсальности и что, возможно, институт в ближайшие годы включит ее в план научных работ, если я не возражаю.
Я, конечно, не возражал. Меня смущало только «в ближайшие годы»! Я еще не знал тогда, что научные исследования проводятся необычайно медленно и по плану, рассчитанному на пять лет вперед. Мой инструмент не был запланирован, поэтому на его изучение не отпущено ни денег, ни времени.
— В ближайшие два года мы не сможем заняться метчиком-протяжкой, хотя она представляет несомненный интерес, — сказал Акимов.
Я мог быть доволен — теперь мое изобретение признала и наука. На заводах же, где приходилось выступать, метчик-протяжка после первого же показа принималась на вооружение, и ее начинали изготовлять своими силами.
Конечно, не обошлось и без противников нового инструмента. Например, когда Госкомитет изобретений предложил Московскому инструментальному заводу (МИЗ) метчик-протяжку для массового изготовления, руководство завода встало на дыбы и категорически отказалось. Впоследствии руководство завода сменилось, МИЗ изменил свое мнение об этом инструменте, но изготовлять его серийно так и не стал.
Прошло уже несколько лет, как метчик-протяжка серийно выпускается Свердловским инструментальным заводом. На сотнях заводов во всех республиках нашей страны работают этим инструментом. Еще 31 декабря 1962 г. газета «Вечерняя Москва» в статье «Клад токаря Данилова» писала:
«В ГДР, Венгрии, Болгарии, Чехословакии и Польше, Китае и Румынии начали пользоваться изобретением московского рабочего — метчиком-протяжкой…»
И, несмотря на все это, по сей день с соседних заводов, расположенных в нашем же районе Москвы, приходят к нам специалисты и спрашивают: «А что это такое, метчик-протяжка? Вы не могли бы нам показать?» Плохо, очень плохо еще поставлена у нас служба технической информации!
После того как метчик-протяжка была включена в план научных работ ВНИИ инструмента, она постоянно совершенствуется, и мы находим в ней все новые и новые возможности.
Получив авторское свидетельство на метчик-протяжку, я не отложил попечения о своем первом детище и не прекратил работы над дальнейшим ее совершенствованием. Как-то, просматривая иностранный журнал, подаренный мне управляющим делами совнархоза в первый день нашего знакомства, я обратил внимание на метчики, рекламируемые в журнале. Бросилась в глаза их особенность: зубья трапецеидальной резьбы были срезаны почти до половины с одной стороны на первом пере метчика, точно так же с другой стороны на втором пере метчика и т.д.
Я сразу понял преимущество: стружка идет не одной широкой, а несколькими узкими лентами, они значительно меньше задерживаются в отверстии и резьбовых канавках, резание должно быть более легким.
