Передо мной лежит копия метрики из студенческого личного дела моего отца (он учился в Московском университете с 1912 по 1916 год)[13]. Там черным по белому за подписью кадия (судьи) селения Урахи (родина А. А.) Иса-Кади-Халадта-оглы написано, что 3 августа 1892 года у Алибека Халимбек-оглы Тахо-Годи и его законной жены Муминат Шахбан-кизы родился сын Алибек. Происходит из узденей, вероисповедание магометанское. Этот документ выдан 15 июля 1911 года, то есть когда Алибек собирался поступать в университет. Таким образом, во-первых, подтверждается социальное происхождение моего отца, а во-вторых — наличие родовой фамилии Тахо-Годи, в существовании которой многие сомневались, считая ее романтической выдумкой Алибека.
Я сама видела в нашем доме во Владикавказе листок из альбома сестры моей бабушки Ольги Захаровны Тугановой с переписанным детским почерком известным стихотворением «Травка зеленеет, солнышко блестит, ласточка с весною в сени к нам летит», под которым стоит подпись — Алибек Тахакади[14]. Это было до поступления мальчика в гимназию. Он только еще учил русский язык в семье Тугановых. В классической гимназии Алибек учился с 12 лет под фамилией Халимбеков (дед его Халимбек). Но собираясь поступать в Московский университет, Алибек подал прошение на Высочайшее имя (то есть самому императору Николаю II) о восстановлении родовой фамилии на основании собранных официальных документов. Прошение юноши было удовлетворено (а это дело было непростое), и, как рассказывали в семье Семеновых, классный наставник 1 сентября при начале учебного года заявил выпускному классу: «А теперь я представлю вам, господа, нового ученика». Гимназисты были удивлены, так как никакого новичка они не видели, и очень обрадовались, узнав, что такую интересную фамилию носит их любимый товарищ, Алибек.
Моя мама, Нина Петровна, вынуждена была в своих «Воспоминаниях», не упоминая о сословном происхождении отца, рисовать картину его бедственного детства, и потом это переходило из одной публикации в другую. Но то были времена советские. Если же внимательно подойти к этому предмету, то картина проясняется вполне.
Ведь отец Алибека Алибековича скончался совсем молодым, 26 лет, и он уже был беден (значит, что-то серьезное произошло до этого в семье). Мать была еще моложе, на руках осталось двое, сын и дочь Аза (вот меня и назвали именем рано умершей дочери). Пятилетнего сына мать отдала учиться Корану и арабскому языку в духовную школу мектеб (медресе), ученики которой так и назывались «дети Корана». Однако была родня в городе Владикавказе, и очень даже известная и состоятельная, — двоюродный дед, Магомед Магомедович Далгат (1848 — после 1915), доктор медицины с дипломом Цюрихского университета и депутат IV Государственной думы, представляющий Дагестанскую область и Закатальский округ. И он, известный демократ, и его супруга, персидская ханша, державшая на откупе Военно-Грузинскую дорогу, помогали родичам. Дочь Магомеда Магомедовича Дженнет (тетя Женни (1885–1938), как мы, дети, ее называли), окончившая Лейпцигскую консерваторию по классу фортепьяно, и ее сын Джемалэддин (или Джемик), будущий дирижер Мариинской оперы, трагически погибший в расцвете сил, были нам близки. Старшее поколение помогало юному Алибеку, младшее стало друзьями нашей семьи.
По совету доктора Далгата маленького Алибека взял на воспитание его двоюродный дядя, Башир Далгат (родился в 1870 году все в тех же Урахах), присяжный поверенный (адвокат) во Владикавказе, племянник доктора Далгата. У отца были троюродные братья — Гамид и Абдурагим (тоже Далгат), очень нам близкие. Они в свое время получили хорошее высшее образование. Видимо, род, среди предков которого были арабисты — ученые и шариатские судьи (кадии), был большой и влиятельный. Но фамилия Тахо-Годи принадлежала только моему отцу[15].
Башир Далгат, известный юрист и ученый, окончил юридический факультет Петербургского университета в 1895 году с высшими оценками и званием «кандидата прав». Он, еще не женатый человек, без семьи, передал мальчика своим друзьям, Владимиру Игнатьевичу Туганову и его супруге Ольге Захаровне. Таким образом, Алибек первоначальное обучение и воспитание получил у Тугановых, в известной в Осетии семье. Сам Владимир Игнатьевич (по-осетински Батырбек) отличался демократическим складом и даже перевел на осетинский язык «Коммунистический манифест» К. Маркса, что не мешало ему иметь прекрасное имение Тугановку, дома во Владикавказе и Москве, а также и подмосковную. Супруга его Ольга Захаровна (вот не случайная случайность) была родная сестра моей бабушки Вассы Захаровны, а дочери Тугановых — кузины моей матери. Так соединились в судьбе еще юного Алибека семьи Далгат, Тугановы, Семеновы — и это на всю дальнейшую, правда, не столь долгую жизнь.
Но когда в 1904 году Башир Далгат женился на Ольге Ивановне Кокуриной, высланной из Москвы курсистке, связанной с народовольцами, дочери известного в Москве врача, то он взял в свою семью мальчика Алибека. В этой семье тот и прожил до 1908 года, когда скончалась заботившаяся о нем как мать Ольга Ивановна. Сохранились фотографии этого периода — прелестная русская женщина и мальчик с перевязанной головой, мой отец.
Он так любил Ольгу Ивановну, что пережил тяжкий удар после ее безвременной кончины. Тогда родственники решили переменить ему тяжелую обстановку, и вдвойне осиротевшего приняла в свой дом Васса Захаровна Семенова. Вот как определила судьба урочный час — 1908 год. Здесь-то и встретились Алибек и Нина.
В семье Семеновых Алибека все очень полюбили. На одной из его фотографий, подаренных им Вассе Захаровне, написано 12 апреля 1912 года: «Маме — от лучшей части раздвоенного сердца». Алибек имел в виду и другую половину сердца, отданную его любимой Нине, дочери Вассы Захаровны.
Однако любовь эта требовала больших жертв и большого послушания. Оба еще молоды, Нина и он — гимназисты, да к тому же строго воспитанные, так что никаких вольностей не позволяется, друг другу говорят только «вы», а когда на гимназическом балу Нину в костюме пушкинской Татьяны (уж как она была хороша!) Алибек закутал в меховую ротонду и невольно обнял, тихая, скромная Нина дала ему пощечину.
Даже еще не будучи женихом, Алибек страшно ревновал Нину и впадал в невероятные переживания. Видимо, страстность характера (в дальнейшем, с возрастом, всегда скрытая сдержанностью и воспитанием) перешла по наследству от его отца, славившегося буйным нравом, которого так и называли «Бешеным».
Вассу Захаровну юный Алибек неслучайно назвал «мама». Она питала к своему воспитаннику действительно материнские чувства, видела, что он горячо любит Нину, но сама признавалась в письме к Алибеку, что всячески старалась разлучить обоих молодых людей «по известным ей одной обстоятельствам». Что это были за обстоятельства, никто не знает. Недаром 3 апреля 1912 года Васса Захаровна не без умысла написала в альбом своей дочери стихи Плещеева, где читаем такие строки:
Настанет тяжелое время
Тоски и душевных тревог…
Но все же пусть лучше страданья
В удел посылает ей рок,
Чем пошлости омут бездонный,
Что много так жертв поглотил,
Где много так гибнет бесследно
И честных стремлений и сил.
В замечательном письме от 29 марта 1913 года (наверное, в одном из последних, так как Нина, закончив VII класс гимназии 1 июня 1913 года, уже носила траур по матери) Васса Захаровна признается Алибеку: «Мой ненаглядный, мой постоянный в своей любви сыночек… Ваше упорство в любви и Ваша покорность обезоружили меня… О такой любви, как Ваша, только в романах можно читать… Я делала все, чтобы поссорить тебя и Нину… Теперь иду к тебе с повинной головой». И заканчивает: «Гордость моя, мальчик мой бесценный, очень, очень тебя целую. Твоя мама»[16]. Васса Захаровна скончалась в том же 1913 году, весной, когда Алибек уже перешел на второй курс юридического факультета Московского Императорского университета[17].
В феврале 1914 года, то есть через год, Алибек признается в любви к Нине и в надежде соединиться с ней своему дяде, адвокату Баширу Далгату. Привыкший здраво и по-деловому рассуждать, дядюшка в письме из Владикавказа в Москву от 21 февраля 1914 года вполне понимает и одобряет намерение племянника, но тут же указывает на закон, который не разрешает до совершеннолетия менять религиозную конфессию, то есть переходить из православия в лютеранство, как, видимо, уже задумывали влюбленные. Чувства чувствами, но опытный старший родственник наставляет: «Учитесь, господа, тому, что нужно человеку для разумной и деятельной жизни, просвещая ум свой, закаляя волю и совершенствуя душу». И дает скучный, но необходимый совет студенту: «Веди регулярный образ жизни и систематически работай».
