Ознакомительная версия.
Самое повседневное блюдо, то, которое съедалось каждый день, были жаренные в муке кильки. Хрустящие, золотые, они проглатывались с головой и хвостом целиком. А жарились прямо во дворе. Иногда рядом с воблой. Она надрезалась в нескольких местах, тоже обваливалась в муке и на огонь. Лучше не придумаешь. Хотя в моем понимании вобла была уже сушеной маслянистой рыбой с одинаковыми лицами и дыркой вместо глаз, которой надо зачем-то стучать что есть силы о край стола. А баба Поля про жареную…
Долму делала и считала ее чисто астраханской едой, наверное потому, что в Астрахани жило много и армян, и азербайджанцев, и кого только не было.
Я-то думала, что долма должна быть только в виноградных листьях, а оказалось, это просто любой фаршированный овощ. Делался фарш, скажем, телятина со свининой, добавлялся рис, специи, жареный лук и жареная тертая морковь и все это хорошенько вымешивалось. Фарш выкладывался на овощи: резался крест-накрест, но не до конца, помидор, сверху фарш, патиссон чуть углублялся ложкой, пенек из баклажана, лук были основой для фарша, в общем, все овощи, которые были под рукой. Вниз в сотейник выкладывались обжаренные свиные косточки, чтобы долма не подгорала, а сверху все это разнообразное великолепие. Заливалось сметанно-томатным соусом, как на голубцы. И главное, побольше зелени!
Часто после сеанса таких гастрономических воспоминаний баба Поля шла мне жарить картошечку или делать омлетик, надо было срочно утолять разыгравшийся детский аппетит.
Вернемся в Саратов, куда семья сбежала от любвеобильного губернатора, увезя с собой рецепт «губернаторской» икры. Поля счастливо вышла замуж и обихаживала своего мужа Якова, который был высокохудожественным обойщиком, как бы сейчас сказали, дизайнером по шторам. Его из многих сотен кандидатов по всей России отобрали заниматься интерьерами Эрмитажа. Письмо было важное, рекомендательное, которое рассматривалось во многих инстанциях. Рукастый был прадед и с очень хорошим вкусом. Тонко подбирал цвета, чувствовал форму. Уехал на много месяцев в рабочую командировку в Санкт-Петербург, оставив Полю с детьми. Перед поездкой волновался, справится ли, такая ответственность. Хотел даже отказаться, но Полина настояла, отправила: «Век потом жалеть будешь!»
Яков поехал. Поселили их там на месте, в жилых подвалах Эрмитажа, и был он там по обойной части, конечно, не один, но управлял бригадой. Показался своей работой, и архитектор хоть и фыркал на него поначалу, в конце концов стал прислушиваться, а после и сам к мастеру Якову за советом начал ходить. Прадед настоял, например, на том, чтобы для Малахитового зала выбрали глубокий бордовый цвет штор, а не изумрудный, как хотел архитектор. Хотя долго еще, даже по возвращении домой, творчески мучился между двумя оттенками бордового – авантюриновым и брусвяным, правильно ли выбрал – Эрмитаж все-таки! Так что когда будете в Эрмитаже, обратите внимание на гардины, обитые шелком стены и прочий текстиль – работа моего прадеда! Горжусь!
Вернулся он в Саратов чуть ли не героем, ходили на него смотреть даже старики, а поручкаться с ним было за честь. Так всю жизнь Яков и благодарил свою умную жену за то, что возможности благодаря ей не упустил.
Я уже первоклассница, 1964 г., с Лидкой и бабой Полей
Мы с Тимкой, который гулял сам по себе
Три поколения
Баба Поля готовила фантастически и учила внучку, мою маму, бережливости: «Если пришло много народу, а супа уже почти не осталось, тайком, главное, чтоб никто не увидел, подлей в суп кипяточка, разведи сметанкой, посыпь свежим укропчиком и подавай! Никто ничего и не заметит!»
Кисло-сладкое мясо с пряником, которое так прижилось в нашем семейном меню, тоже от нее. Я помню этот вкус, действительно, кисло-сладкий, вобравший в себя вкус чернослива и морковки, а мясо под вилкой распластывалось в отдельные волокна и таяло во рту. Мяса мы ели порядочно. Очень часто – жаркое из баранины, долго томленное, душистое, с лаврушкой и какими-то доморощенными пряными кореньями, съедаемое за несколько минут – готовишь часами, тушишь, и все ради этого – ррраз и съел! Какое-то непонятное поварское удовольствие. А если тарелка оказывалась не чистой, а с остатками еды – начиналось ворчание, вопросы, сначала молчаливые и укоризненные, потом «Невкусно?», «Пересолила?». Всегда было всё вкусно, просто часто не были правильно рассчитаны детские силы и накладывалась лишняя ложка. А то и две. И чтобы бабу Полю не расстраивать, брала меньше, а потом просила добавку. (Дипломатична с детства, потом пошла в МГИМО на дипломата, но дежурная улыбка не выработалась и в дипкарьере не прижилась.)
Так что мясо во всех видах – с овощами и просто с луком, в горшочке и сотейнике, со сметаной и в вине, карри и под хлебной коркой, жареное и разварное – это наше семейное всё!
Кисло-сладкое мясо по-нашему
Мясо на это блюдо всегда покупалось у нашего рыночного мясника в вечно окровавленном фартуке. Никогда не брали вырезку – она суха, предпочитали части пожирней – грудинку или ребрышки. Шли на рынок рано, когда еще был выбор, и брали всё, что необходимо: 2 кг мяса, много лука и спелые помидоры посочней.
По приходе домой баба Поля хорошенько промывала мясо, просушивала его салфетками, солила, перчила, брызгала уксусом и откладывала, а сама чистила и шинковала лук – его надо много, снимала шкуру с помидоров (опуская на минутку в кипяток) и приступала к жарке.
Сначала на раскаленную сковородку выкладывалось мясо, и когда оно подрумянится, добавлялся довольно мелко нарезанный лук, чеснок и черный перец горошком. Не забудьте – мясо уже посолено и поперчено! Черный перец горошком дает аромат, а остроту – молотый перец. Гвоздику и лаврушку баба Поля клала минут за пять до конца готовки – если положить в начале, они дадут горечь, а в самом конце – как раз необходимый аромат, учила она.
Теперь время жарки закончилось, можно начинать тушить. Помидоры натирались прямо на мясо, чтобы не пропало ни одной капли кислого сока, и добавлялась вода, чтобы мясо было прикрыто. Под крышку и на маленький огонь. Как только мясо закипало, баба Поля начинала химичить со вкусом. Это был тот самый момент, когда из обычного тушеного мяса оно превращалось-таки в кисло-сладкое «эйсик-флейш»! Пробовала свою стряпню она всегда своей любимой чайной ложечкой с присказкой «ну-ка, ну-ка!». Долго причмокивала, закрывала глаза, смешно морщила нос и прислушивалась к внутреннему голосу, который уже дальше советовал, что надо доложить и сколько.
Ознакомительная версия.
