Сама же Анна Глинская с другим сыном, Михаилом Васильевичем, была в то время во Ржеве. Совершенно обезумевшая чернь, не удовлетворенная убийством Юрия, на третий день явилась к царскому дворцу, требуя выдачи бабки царя и ее сына. Люди почему-то думали, что «виновники пожара» были спрятаны в покоях Ивана Васильевича. Но будущий Иван Грозный подобного обращения с собой никогда не любил. В ответ он приказал схватить зачинщиков и немедленно казнить их, а все остальные разбежались по домам. Как отмечает Э. С. Радзинский, «истинный внук Ивана Третьего, он уже понял свой народ: царство без грозы, что конь без узды».
Что, в конечном итоге, стало с Анной Глинской и ее вторым сыном, точно неизвестно. Они явно пережили восстание 1547 года, но вот потом следы их потерялись. По одной из версий, бабушка Ивана Грозного умерла примерно в 1553 году, приняв до этого постриг под именем сестры Анисьи.
Что касается Михаила Васильевича Глинского, то он бежал в Литву. Потом он вдруг оказался новгородским наместником и принялся разорять соседнюю Псковскую область, за что его поймали, отобрали все награбленное и отправили в отставку. Вскоре, примерно в 1559 году, его не стало.
* * *
После своего венчания на царство Иван Васильевич решил жениться.
А. А. Бушков по этому поводу рассуждает следующим образом: «Дело тут было не только в естественных стремлениях молодого человека. Испокон веков на Руси считалось, что подлинное совершеннолетие наступает не по достижении определенного возраста, а лишь после женитьбы (каковая может последовать даже раньше формального совершеннолетия по возрасту). Холостой человек считался вроде даже и не вполне полноценным».
Говорят, что будущий Иван Грозный узнал, что такое женщина, в тринадцатилетнем возрасте. Бояре, стремясь отвлечь наследника престола от более важных дел, наперебой устраивали ему «любовные контакты». Благодаря этому молодой человек менял любовниц чуть ли не каждый день. Всего за четыре года бояре подложили под него несколько сот девиц, которые, по большей части, были весьма искушенными в любовных чарах. Рано сформировавшийся мужчина ни от кого и ни от чего не отказывался, и в результате среди бояр сложилось об Иване Васильевиче мнение, что он любит веселых, бойких и очень страстных женщин.
Первой мыслью было искать невесту «в иных царствах», но, рассудив основательнее, эту мысль отбросили. Лишенный в младенчестве родителей и воспитанный в сиротстве, царь мог не сойтись нравом с иностранкой.
— Желаю найти невесту на Руси, — заявил шестнадцатилетний Иван Васильевич.
Митрополит Макарий с умилением ответил:
— Сам Бог внушил тебе намерение столь вожделенное для твоих подданных! Благословляю оное именем Отца Небесного.
После этого, в феврале 1547 года, был устроен полноценный смотр невест, на который свезли претенденток со всей Руси. Но сначала гонцы развезли по царству «сватьи грамоты», адресованные всему русскому дворянству. Сообщалось в них следующее: «Когда к вам эта наша грамота придет, и у которых будут из вас дочери девки, то вы бы с ними сейчас же ехали в город к нашим наместникам на смотр, а дочерей девок у себя ни под каким видом бы не таили. Кто же из вас дочь девку утаит и к наместникам нашим не повезет, тому от меня быть в великой опале и казни. Грамоту пересылайте меж собою сами, не задерживая ни часу».
Фактически относительно выбора невесты Иван Васильевич повторил тот же способ, который был употреблен при первой женитьбе его отца, Василия III, и который существовал еще у византийских императоров. Всего на просмотр было собрано примерно полторы тысячи «дочерей девок».
А. А. Бушков иронично называет это «первым в нашей истории всероссийским “конкурсом красоты”, проводимым в два этапа»: сначала наместники выискивали самых красивых на местах, а уж потом молодой царь лично вел просмотр «финалисток».
Надо думать, сами претендентки отнеслись к этому мероприятию с большим энтузиазмом — во всяком случае, те из них, чье сердце было свободно. В самом деле, наиболее удачливую из них ждал очень завидный «приз».
Из огромной толпы собранных красавиц Иван Васильевич выбрал Анастасию Романовну Захарьину-Юрьеву, и этим поразил всех. Боярышни со всего царства, кокетливо улыбаясь, всеми способами старались обратить на себя внимание царя, а он выбрал ту, скромность которой вызывала у всех лишь насмешки. По всей видимости, несмотря на всю уродливость условий, в которых протекало детство молодого человека, у него где-то в самом укромном уголке души еще слабо тлела искра — мечта о безмятежном и тихом счастье.
* * *
Итак, выбрана была Анастасия Романовна Захарьина-Юрьева.
Принято считать, что род Захарьиных был не из самых знатных, хотя на самом деле это было не совсем так. Историки Л. Е. Морозова и Б. Н. Морозов по этому поводу пишут: «Захарьины жили в Китайгороде, служили при великокняжеском дворе и постоянно присутствовали на праздниках в кремлевских соборах».
Они же уточняют, что одной из причин избрания Анастасии «могла быть ее знатность и приближенность к великокняжескому двору».
У Н. М. Карамзина относительно рода Захарьиных читаем: «Род их происходил от Андрея Кобылы, выехавшего к нам из Пруссии в XIV веке. Но не знатность, а личные достоинства невесты оправдывали сей выбор, и современники, изображая свойства ее, приписывают ей все женские добродетели, для коих только находили они имя в языке русском: целомудрие, смирение, набожность, чувствительность, благость, соединенные с умом основательным, не говоря о красоте, ибо она считалась уже необходимой принадлежностью счастливой царской невесты».
Отец Анастасии, Роман Юрьевич Захарьин-Кошкин-Юрьев, сын боярина Юрия Захарьевича Захарьина-Кошкина и боярыни Ирины Ивановны Тучковой, был окольничим при великом князе Московском Иване III, умершем в 1505 году. При дворе он появлялся нечасто, но лишь по той причине, что постоянно исполнял обязанности воеводы в каком-нибудь крупном городе.
Почему-то многие авторы пишут, что Роман Юрьевич был ничем не примечательным человеком. Однако окольничий на Руси — это второй (после боярина) чин Боярской думы — высшего совета, состоявшего из представителей феодальной аристократии. Обычно окольничие возглавляли приказы (так назывались органы центрального государственного управления) или полки. Так что «ничем не примечательный человек» — это явное преуменьшение.
Но вот дядя Анастасии, Михаил Юрьевич Захарьин, был, как бы сейчас сказали, гораздо круче. Он состоял советником при великом князе и, как отмечают Л. Е. Морозова и Б. Н. Морозов, был прозван «оком Василия III». Как мы уже говорили, тот даже включил его в опекунский совет при своем маленьком сыне Иване, так что будущий Иван Грозный был знаком с семьей будущей невесты с детства.