Предисловие
Я написала три книги, была счастлива в браке и мечтала поселиться в деревне.
И у Арчи, и у Патрика Спенса – нашего друга, который тоже трудился у Гольдштейна, – все чаще возникали неутешительные мысли о работе: перспективам, которые им обещали и на которые намекали, похоже, так и не суждено было осуществиться. Оба занимали руководящие посты, но в убыточных компаниях, порой даже находившихся на грани банкротства. Спенс как-то заметил: “Это просто шайка аферистов. Вроде бы все законно. Но мне все это не нравится”.
Арчи ответил, что у некоторых компаний сомнительная репутация. “Как бы мне хотелось, – задумчиво проговорил он, – хоть что-то изменить”. Он с удовольствием работал в Сити, у него была коммерческая жилка, но чем дальше, тем меньше ему нравились его работодатели.
И тут случилось нечто совершенно неожиданное.
У Арчи был знакомый, который в те годы возглавлял Клифтон-колледж, – некий майор Белчер. Человек он был своеобразный. Он умел блефовать как никто другой. По его словам, во время войны ему обманом удалось получить пост инспектора по поставкам картофеля. Что в историях Белчера было вымыслом, а что правдой, мы так никогда и не узнали, но в его пересказе это звучало как анекдот. Когда началась война, Белчеру было лет сорок-пятьдесят; министерство обороны предложило ему должность, которая позволяла остаться на родине, но майора это не заинтересовало. Как-то во время ужина с неким высокопоставленным лицом зашел разговор о картофеле, с которым в 1914–1918 годах были серьезные трудности. Насколько я помню, запасы очень быстро кончились. По крайней мере у нас в госпитале мы его в глаза не видели. Не знаю, был ли виноват в перебоях с поставками Белчер, но не удивлюсь, если так и есть.
“Этот напыщенный старый дурак, с которым я разговаривал, – рассказывал Белчер, – заявил, что пост инспектора по поставкам картофеля – очень, очень ответственная должность. Я ответил, что к этому надо подойти со всей серьезностью: уж очень много лодырей развелось. Кто-то должен взять дело в свои руки: один-единственный человек, который отвечал бы за все. Он со мной согласился. ‘Но учтите, – добавил я, – что такому человеку придется очень хорошо платить. Нечего и ждать, что вы найдете толкового специалиста на скудное жалованье, а ведь вам нужен настоящий профессионал. Такому нужно платить по крайней мере…’” – тут он назвал сумму в несколько тысяч фунтов. “Это слишком много”, – ответило высокопоставленное лицо. “Но ведь вам нужен хороший работник, – возразил Белчер. – Между прочим, я бы за такие деньги ни за что не согласился”.
Эта фраза стала решающей. Спустя несколько дней Белчера упросили занять должность инспектора с тем жалованьем, которое он сам назвал, и контролировать поставки картофеля.
– Что вы знаете о картофеле? – поинтересовалась я.
– Ровным счетом ничего, – ответил Белчер. – Но я не собирался в этом признаваться. Заниматься можно чем угодно – достаточно лишь найти помощника, который худо-бедно в этом разбирается, кое-что почитать по теме, и дело в шляпе!
Белчер как никто другой умел производить впечатление. Он свято верил в собственный талант организатора, и подчас проходило немало времени, прежде чем выяснялось, какую он кашу заварил. По правде говоря, свет не знал человека, менее способного организовать что-либо. Он, как многие политики, считал, что сначала необходимо все разрушить (причем в любой сфере), а потом воссоздать из хаоса, как сказал бы Омар Хайям, “в созвучии с велением души”. Беда в том, что ничего воссоздать Белчер не мог. Но это, как правило, выяснялось слишком поздно.
В какой-то момент своей карьеры он поехал в Новую Зеландию, где произвел на заведующих школой настолько неизгладимое впечатление своими планами по реорганизации, что его тут же назначили директором. Примерно год спустя ему предложили кругленькую сумму, чтобы он уволился – не из-за недостойного поведения, но исключительно из-за устроенной им неразберихи, ненависти, которую сумел внушить коллегам, и собственной страсти к тому, что Белчер называл “прогрессивным, новаторским, современным управлением”. Как я уже говорила, человек он был своеобразный. Одни его любили, другие ненавидели.
Однажды вечером Белчер пришел к нам на ужин. Он уже оставил должность инспектора по поставкам картофеля и рассказывал, чем собирается заниматься дальше.
– Слышали про имперскую выставку, которая состоится через полтора года? Ее нужно как следует организовать. Надо встряхнуть колонии, чтобы они по струнке ходили и всячески нам помогали. Я отправляюсь в командировку по Британской империи, в кругосветное путешествие, и начнется оно в январе. – Тут он пустился в подробности. – Мне нужно, чтобы кто-нибудь поехал со мной в качестве финансового советника, – добавил Белчер. – Что скажешь, Арчи? У тебя всегда была голова на плечах. Ты возглавлял школу в Клифтоне, работал в Сити. Ты тот, кто мне нужен.
– Я не могу бросить работу, – возразил Арчи.
– Почему? Объясни все начальнику, скажи, что путешествие позволит тебе набраться опыта, и все в таком духе. Думаю, он согласится сохранить место за тобой.
Арчи выразил сомнение, что мистер Гольдштейн на это согласится.
– И все же подумай над этим предложением, мой мальчик. Я был бы рад, если бы ты поехал со мной. Разумеется, вместе с Агатой. Она ведь любит путешествовать?
– Да, – только и смогла вымолвить я (а ведь это еще было слабо сказано!).
– Я тебе опишу наш маршрут. Сперва мы отправимся в Южную Африку. Мы с тобой, ну и секретарь, разумеется. С нами поедут Хайамы: он картофельный король из Восточной Англии. Очень разумный малый. Мой близкий друг. Везет с собой жену и дочь. Но они только до Южной Африки. Дальше Хайам ехать не может: слишком много дел на родине. А мы оттуда отправимся в Австралию, а после Австралии – в Новую Зеландию. В Новой Зеландии я немного отдохну: у меня там множество друзей, да и страна мне нравится. Пожалуй, мы возьмем месяц отпуска. Вы сможете съездить на Гавайи или, если угодно, в Гонолулу.
– Гонолулу, – выдохнула я. Все это звучало как во сне.
– Затем мы поедем в Канаду и оттуда домой. Путешествие займет месяцев девять-десять. Что скажете?
До нас наконец дошло, что Белчер настроен серьезно, и мы решили хорошенько все обдумать. Разумеется, все затраты Арчи будут оплачены, вдобавок он получит тысячу фунтов гонорара. Если я поеду с ним, практически все мои дорожные расходы тоже будут оплачены, поскольку я сопровождаю мужа. Проезд на поездах и пароходах в каждой из стран будет бесплатным.
Мы скрупулезно подсчитали деньги. В итоге оказалось, что мы, пожалуй, можем себе это позволить. Тысячи фунтов, обещанной Арчи, должно было хватить на то, чтобы заплатить за мое проживание в гостиницах, и на то, чтобы нам вдвоем съездить на месяц в Гонолулу. Разумеется, мы рисковали, но очень надеялись, что все получится.
