— Что же, это идея. И когда ее можно осуществить?
— Послезавтра я улетаю в журналистскую командировку в Мадрид от «Известий»… Как только вернусь, так и пойдем.
— Отлично. Доверяй, но проверяй. Пора по домам. Спасибо тебе за великолепно проведенное время. Впрочем, постой. Давай сыграем с тобой напоследок в одну игру.
— В «очко»? Так ведь карт нет…
— Они не нужны. Будем фантазировать и играть в «угадайку». Итак, представь себе, что ты большой начальник и руководишь из Москвы всей нашей нелегальной сетью за рубежом. И вот один из нелегалов — твой покорный слуга, скажем так, проваливается в Великобритании в результате примитивного предательства, печальные последствия которого не сумело предусмотреть московское начальство… Меня сажают в тюрьму и, как принято повсеместно, делают всевозможные заманчивые предложения. Ну, вроде того, что, мол, поработай с нами. Все равно вместе будем воевать с китайцами и тебе это зачтется, по двойной ставке. А потом выпадает счастливое «очко», и меня через три года вместо двадцати пяти меняют на засыпавшегося в Москве английского шпиона. Вроде бы, как говорят англичане, хэппи-энд. Но ты, начальник, не уверен на сто процентов, что меня не завербовала британская контрразведка и не превратила в «двойника». А ведь в моих мозговых извилинах слишком много секретов, много имен коллег-нелегалов, агентов, явок и разведзаданий на будущее. Теперь вопрос: как бы ты, начальник, поступил со мной?
— С тобой? По-честному? Я тебе верю. Поэтому гуляй себе…
— Это частный случай. И редкий. А если подойти ординарно?
— Не знаю… В свое время фельдмаршалу Паулюсу, попавшему к нам в плен, предоставили великолепную загородную виллу с озером, оградили ее красивым забором и поставили двойную охрану. Жилось ему неплохо, тем более что в озере развели много всякой рыбы, а фельдмаршал был заядлым рыбаком…
— Я не Паулюс, хотя двойную охрану вокруг себя ощущаю. Не верят мне коллеги, хотя на каждом шагу говорю, что я верный член КПСС и больше всего на свете люблю Советский Союз.
— Но ведь это так?
— Почти. Конечно, я верный член. И люблю Россию, ибо она моя родина. Но дорогой друг мой! Не буду ханжить, ибо ты хотя и коллега нынче, но тебе верю больше как старому институтскому товарищу. Не только ради КПСС играл я в нелегальную рулетку, а ради самого себя, ибо работа моя была тем наркотиком, без которого нынешнее существование кажется мне до удивительности нудным и никчемным. Впрочем, не внимай столь серьезно моим крамольным речам. Тебе еще трудиться. Поэтому, если нет идеала, создай его сам. И помни, что разведчики редко умирают своей смертью… Ну, поезжай спокойно в Испанию, а потом пойдем к твоему терапевту. Все-таки что-то свербит мое сердце, вернее, голову…
А накануне отлета в Испанию поздно вечером позвонил по телефону наш старый институтский товарищ и сиплым от слез голосом сказал: «Вчера ночью за городом скоропостижно умер Конон Мо-лодый. Тело в морге кагэбэшного госпиталя. Больше ничего не знаю…»
Прошло без малого три десятка лет. И вот у меня дома оказался сын Конона — Трофим Молодый. «Все, что, дядя Леня, рассказано об отце, — сказал он, — включая знаменитый фильм «Мертвый сезон», — это ложь или, в лучшем случае, полуправда, приготовленная на кагэбэшной кухне при помощи литературных и кинематографических поваров…»
И порешили мы попробовать написать честную книгу об отце и друге. Благо у Трофима сохранился батюшкин архив, да и у меня остались и накопились за это время кое-какие до сих пор неопубликованные материалы. И плюс к этому у обоих — воспоминания.
Мы с Трофимом договорились писать отдельные главы по очереди, в соответствии со знанием того или иного периода жизни Конона Молодого и наличием материалов. Будет предоставлено слово и самому герою. Он оставил в наследство никем не цензурированные записки о своей жизни, в которых нет легенд и полуправды.
ПИОНЕР ОТКРЫВАЕТ АМЕРИКУ. Трофим Молодый
Ни в одной из публикаций об отце, вышедших из-под пера «биографов», практически ничего не говорится о его детстве, отрочестве и юности. А если и говорится, то так приглаженно и сладко, что сразу же напрашивается невольная аналогия с Павликом Морозовым. Этакий образцовый пионерчик, который думает лишь о благе своей социалистической Родины. Правда, в отличие от Павлика у Конона оказались совершенно безупречные родители, на которых не надо было стучать в компетентные органы…
Последняя книга об отце была опубликована издательством «Орбита» в 1990 году. В ней та же абракадабра, что и в других публикациях. И, видимо, не стоило упоминать о ней, если бы не несколько принципиальных неточностей, которые нельзя обойти молчанием. Произведение сие названо длинновато: «Гордон Лонсдейл: моя профессия — разведчик. Воспоминания офицера КГБ».
Вранье начинается прямо с предисловия: «Почти два десятилетия назад советский разведчик Конон Трофимович Молодый обратился к нам, двум журналистам и ученому, с просьбой помочь привести в порядок его записи, воспоминания, некоторые документы из личного архива. Цель этой работы он определял совершенно ясно: будущая книга о его жизни и профессии. Конон Молодый откровенно рассказал нам, что до этого плодотворного сотрудничества с другими журналистами у него не получилось: «Они пытаются изобразить мою жизнь как приключения, а у меня тяжелая, порою однообразная работа…»
Как здорово все получается! Даже в кавычки взяли фразу, которую отец никогда не говорил, и заодно облажали «других журналистов» как возможных конкурентов. Нет, не обращался отец к двум журналистам и ученому с «просьбой», а ему навязали «группу товарищей», товарищи из бывшего пресс-бюро бывшего КГБ СССР, которые испугались опубликовать то, что написал сам отец, и неплохо написал, не хуже чем журналисты вместе с ученым. Но и просеянная через бдительные очи кагэбэшников, изуродованная до неузнаваемости рукопись отца не пошла в набор. Кто-то очень испугался. «Книга была готова, — пишут авторы, — но внезапно публикация ее была прервана. Несложно догадаться, кто дал такое указание главлиту… И вот прошло много лет… Пришло время и для публикации этой книги. Но ее героя уже нет в живых». И, наконец, еще одна фраза из предисловия достопочтенных авторов. «С годами стареют не только люди, — читаем мы. — Время наложило отпечаток и на страницы рукописи, которая пролежала на «полках» два десятилетия. Над книгой, которую вы, читатели, держите сейчас в руках, нам пришлось работать заново. Нет, не для того, чтобы что-то подчистить или исправить. Но появилась возможность сказать кое-что из того, о чем в давнее время пришлось умалчивать».
