славы борцам революции, отдавшим свои жизни за власть Советов. После торжеств былые командиры 1-го Уральского стрелкового полка пригласили меня побывать вместе с ними в их старых казармах.
Это посещение и по сей день в памяти.
Рассказывать начал Яков Михайлович Кривощеков:
- Сюда, в казармы Оровайского запасного полка, я впервые попал в 1916 году. Какая жизнь была в них в ту пору? Да вот послушайте… Как-то помощник взводного офицера Крохин провел вечернюю поверку. После переклички мы прочли молитву, кончавшуюся словами: «Избави нас от лукавого». Ждали команды: «Разойдись!» Но не избавил нас бог от лукавого, оказалось, Крохину дневальный не доставил чайник с кипятком, и тот скомандовал: «Шалин, с мандолиной на верхние пары - бегом марш! Остальные - нале-во!» Повернулись. «Руки вверх!» Подняли. «На полное приседание - опустись!» Опустились. «Шалин, вальс!» Раздались звуки вальса. «Шагом марш!» Взвод с поднятыми руками в положении полного приседания зашагал вокруг нар. Раз прошли, другой… А вальс не утихает. И водил нас Крохин по-гусиному до тех пор, пока трое в обморок не упали…
- Вот вам и казарменная жизнь тех лет, - подытожил Я. М. Кривощеков.
- А я с этими казармами встретился в иную пору, - сказал сухощавый, подтянутый, с крупными морщинами на лице Василий Алексеевич Зубов. - В феврале 1918 года приехал в Екатеринбург. За плечами был фронт. На германской командовал ротой. Решил твердо: буду служить трудовому народу. На здании казарм увидел надпись крупными буквами: «Красная Армия города Екатеринбурга». Записался добровольцем. Поначалу была создана войсковая единица, состоявшая из трех дружин, каждая из которых делилась на три сотни. Затем сотни переименовали в роты, дружины - в батальоны. А вся войсковая единица получила наименование 1-го Уральского стрелкового полка Рабоче-Крестьянской Красной Армии. В нем-то и встретил я земляка-билимбайца Якова Кривощекова, а потом подружился и с Валерианой, - Зубов кивнул [13] на опиравшегося на трость Хлебутина. - Он, как и я, прибыл сюда, в Оровайские, после фронта…
- Часть наша - 1-й Уральский стрелковый полк РККА, - подхватил нить разговора Валериан Иванович Хлебутин, - комплектовалась из добровольцев. Вошли в нее бывшие солдаты запасного полка, а также рабочие близлежащих заводов - Верх-Исетского, Нижнетагильского, Режевского, Билимбаевского… На командирские должности приглашали офицеров старой армии. Заключали с ними специальные договоры. Такой договор, сроком на шесть месяцев, подписал и я, но пробыл на фронтах гражданской войны, как говорится, от звонка до звонка…
- Наш полк был детищем Екатеринбургской партийной организации, - подчеркнул В. А. Зубов. - В его создании большую роль сыграли областные военные комиссары - Филипп Исаевич Голощекин и Сергей Андреевич Анучин. Слушали мы здесь видных уральских большевиков - Ивана Михайловича Малышева, Леонида Исааковича Вайнера. Бывал у нас в казармах и ваш отец, Василий Константинович Блюхер.
- Под его началом вышли мы из этих казарм в первый боевой поход, - заключил Я. М. Кривощеков. - Знали: едем под Оренбург бить дутовцев. Были уверены, что скоро вернемся. А получилось иначе…
* * *
Незадолго до этого трудовой Урал с ликованием отмечал первый советский Май. Торжества совпали с возвращением в родные города и поселки героев похода против дутовских белоказачьих банд.
Шумно было на Главном проспекте Екатеринбурга. Грянули оркестры. Парадное шествие открыли роты 1-го Уральского полка РККА. Да, эта часть была гордостью Екатеринбургского партийного комитета и городского Совета рабочих и солдатских депутатов. Они пестовали и крепили ее, заботились, чтобы первенец новой, Рабоче-Крестьянской Красной Армии служил образцом для всех формирующихся красноармейских частей Урала.
За 1- м Уральским стрелковым полком маршировали боевики красногвардейских дружин, громивших дутовцев на юге Урала. Весеннее солнце и степные ветры продубили, покрыли их лица ранним загаром. То в одной, то в другой шеренге мельтешили белые повязки на головах [14] раненых, не пожелавших покинуть в такой день боевой строй товарищей.
Горожане восторженно приветствовали своих земляков, вернувшихся с фронта победителями. «Теперь уж все, - думалось многим. - Начнем во всю ширь, на полный размах строить новую жизнь…»
Отец был тогда в Екатеринбурге, слышал праздничный гул улиц. 28 апреля, в канун Первомая, его вызвала из Троицка для доклада Уралобкому об итогах боевых операций, предпринятых против дутовцев. Мечтал, конечно, прошагать майским утром вместе с боевыми товарищами по Главному проспекту родного их города. Но… не шагнешь, не сдвинешься даже с места. Надо лежать. Таков приказ врачей. Еще по дороге открылись недолеченные раны, и прямо с поезда был доставлен в госпиталь. Находился он там до 10 мая 1918 года.
Встав на ноги, отец распрощался с докторами:
- За поправку благодарю. Удерживать не старайтесь. Долечусь уж так…
В тот же день он был на приеме у областного военного комиссара Ф. И. Голощекина. В подробности минувших боев не вдавались. Обстановка на юге Урала вновь угрожающе накалилась. Белоказаки повели очередное наступление на Советы. Им удалось захватить станцию Новосергиевскую, а затем и окружить Оренбург.
- Надо выручать товарищей, - сказал Голощекин. - Знаю, что не здоровы, но…
- С кем ехать?
Областной военный комиссар ответил: «Выделяются Челябинский отряд шахтеров народных угольных копей под командованием Елькина, Екатеринбургский эскадрон, Челябинская батарея… и только что сформированный в Екатеринбурге 1-й Уральский полк Красной Армии, состоявший из рабочих добровольцев и кадровых офицеров старой армии» {2}.
Эти слова взяты мною из сокращенной стенограммы выступления отца 22 ноября 1935 года на встрече с писателями, работавшими над историей 30-й стрелковой дивизии. Впервые стенограмма была опубликована в сборнике воспоминаний «На Южном Урале» под названием «Революционные отряды рабочих, крестьян и казаков [15] Южного Урала в боях за Советскую Родину». В примечании редакции говорилось: «Публикуемая стенограмма выступления В. К. Блюхера хранилась у В. С. Русяева. В. К. Блюхер в 1936 году переслал ее Русяеву для некоторой правки и «расшифровки» отдельных мест (даты, цифры). В. К. Блюхер в своем выступлении несколько раз ссылался на В. С. Русяева как одного из непосредственных участников рейда Блюхера, хорошо знакомого со всеми деталями этого исторического события» {3}.
Позже появились другие публикации стенограммы, но они увидели свет уже после смерти Виктора Сергеевича Русяева и, естественно, не корректировались им. На мой взгляд, не все данные в них точны и достоверны, а потому опираюсь на текст именно первой, русяевской, стенограммы.
«12 мая, - свидетельствовал отец в 1935 году, - мы погрузили в эшелоны 1-й Уральский полк, Екатеринбургский эскадрон и двинулись в Челябинск, где к нам присоединились остальные части отряда» {4}.
Из Челябинска был взят курс на запад. Прямой дороги
