— Крючков сам выходит мне навстречу, — рассказывал Грачев. — Обнял за плечи: «Слышал-слышал, молодец, теперь надо с тобой познакомиться… Хороший командир».
Было около семи вечера. В кабинете Крючкова находились генерал-майор Владимир Жижин, бывший начальник его секретариата, назначенный заместителем начальника 1-го главного управления КГБ (внешняя разведка), и полковник Алексей Егоров, помощник первого заместителя председателя КГБ Виктора Федоровича Грушко.
По словам Грачева, председатель КГБ говорил так:
— Внутриполитическая обстановка в стране нестабильна. Все это может привести к хаосу и негативным настроениям отдельных слоев населения. А в дальнейшем — даже к гражданской войне. Эту обстановку надо исправлять. Конечно, в первую очередь политическим путем — это смена руководства. Тем более что Михаил Сергеевич болен, тяжело болен, и возможно, что он через несколько дней подаст в отставку. Но в связи с тем, что его уход разные люди могут расценить по-разному, необходимо выработать план действий политического руководства страны в нестандартной обстановке. С этой целью необходимо проработать проект плана и представить его на рассмотрение политического руководства страны.
Грачев заметил:
— Я командующий воздушно-десантными войсками. Я в политике слабак, меня этому делу не учили. Я могу поехать, воевать, обучать солдат… По-моему, это не в мой адрес.
— Нет, в ваш адрес, — ответил Крючков. — В случае напряженной обстановки десантники в первую очередь нам потребуются, чтобы вместе с соответствующими органами государственной безопасности стабилизировать обстановку.
— Ну, если так, — кивнул Грачев, — доложу министру обороны.
— С министром обороны все согласовано.
— А что мне нужно делать?
— Есть хорошая дача. Там отдохнете и заодно поработаете вместе с нашими товарищами.
Грачев, Жижин и Егоров перешли в кабинет генерала Грушко, считавшегося в комитете любимцем Крючкова. Первый заместитель председателя уточнил, что им предстоит просчитать последствия введения чрезвычайного положения в стране, а также — какие силы для этого понадобятся. Дисциплинированный Грачев все же позвонил Язову и доложил о поручении председателя КГБ. Министр обороны разрешил ему участвовать в этой работе.
На следующий день Грачев подъехал к посту ГАИ по Ленинградскому шоссе. Там стояла черная «Волга». Два молодых человека предложили пересесть в их машину. Генерала доставили в красивый особнячок. Это был объект 2-го главного управления КГБ (контрразведка) под названием «конспиративная дача № 65» в деревне Машкино Химкинского района Московской области.
Там, как это принято у чекистов при работе с доверенными лицами, уже был накрыт стол. Начали с обеда. Один из офицеров КГБ объяснил:
— Павел Сергеевич, нам поручено разработать проект решения политического руководства на случай передачи политической власти от Горбачева другому лидеру нашего государства.
— А кто другой?
— Мы сами не знаем.
Они выложили на стол охапку бумаг.
— А это что такое? — спросил Грачев.
— Варианты перехода власти от одного правителя к другому в различных странах.
— Вы там что, тоже работали? Все заулыбались.
— Павел Сергеевич, если мы будем привлекать войска для усиленной охраны объектов, вы можете расписать, что нужно усиливать в городе Москве?
— Вы же знаете революцию семнадцатого года. Здания правительства, мэрии, банки, вокзалы, телефонные станции, телевизионные помещения… Можно набросать, конечно.
— И состав сил и средств, конечно.
— Тульская воздушно-десантная дивизия готова удерживать любой объект.
Втроем они подготовили обширную записку с указанием, какие силы для этого потребуются. Грачев предложил вызвать на случай волнений в Москве Тульскую воздушно-десантную дивизию. Повезли доклад Крючкову, Грачев отдал сокращенную копию Язову. В записке говорилось, что нет законных оснований для введения чрезвычайного положения, население будет реагировать негативно. Но Крючков сказал, что после подписания Союзного договора вводить чрезвычайное положение еще сложнее.
14 августа Крючков собрал свою команду. Сказал, что Горбачев не в состоянии адекватно оценить обстановку, у президента психическое расстройство, он собирается подать в отставку, и, вероятно, придется все-таки вводить чрезвычайное положение. Председатель комитета поручил — вместе с Грачевым — подготовить проекты первоочередных документов на случай введения чрезвычайного положения. Крючков продиктовал им несколько фраз, которые помощники старательно записали.
На следующий день Грачев, Егоров и Жижин встретились в том же загородном особняке и подготовили проекты материалов, которые вечером переслали Грушко и генерал-полковнику Владиславу Алексеевичу Ачалову, заместителю министра обороны, прежде командовавшему десантными войсками. Они вместе доработали документы, которые вскоре подпишут члены ГКЧП, — это «Постановление № 1», «Заявление советского руководства», «Обращение к советскому народу».
16 августа утром Грушко передал все документы Крючкову.
Дальше события развивались так.
16 августа секретарь ЦК Олег Бакланов приехал к Крючкову на Лубянку. Тогда, надо понимать, и было принято окончательное решение действовать. Из членов ГКЧП они двое оказались самыми деятельными.
Во второй половине дня Крючков сказал своему заместителю Гению Евгеньевичу Агееву, бывшему секретарю парткома КГБ, что создается комитет по чрезвычайному положению и Союзный договор 20 августа подписан не будет. Горбачева попросят передать власть ГКЧП. Предупредил: если он откажется, возникнет необходимость изолировать президента. Крючков поручил Агееву подобрать связистов, которые этим займутся, — им утром 18 августа лететь в Крым.
Генерал-полковник Агеев отозвал из отпуска начальника управления правительственной связи КГБ Анатолия Григорьевича Беду. 17 августа тот сформировал группу из пяти сотрудников во главе со своим первым заместителем Александром Сергеевичем Глущенко.
Крючков пригласил к себе и начальника службы охраны КГБ Плеханова, который должен был обеспечить доступ в резиденцию Горбачева, а при необходимости ее изолировать. Плеханов, в свою очередь, вызвал начальника специального эксплуатационно-технического управления при хозяйственном управлении КГБ Вячеслава Владимировича Генералова и поручил ему все организовать на месте.
Кроме того, из отпуска отозвали начальника 12-го отдела КГБ Евгения Ивановича Калгина, бывшего личного секретаря Андропова. 12-й отдел занимался прослушиванием телефонных разговоров и помещений, а также перехватом сообщений, передаваемых факсимильной связью. Контролеры 12-го отдела, в основном женщины, владели стенографией и машинописью, их учили распознавать голоса прослушиваемых лиц.
