расцветке, разгрузки у кого какие, рюкзаки у всех разные, полный писец.
Мы построились в походный порядок. Ни о каком головняке речи быть не могло, так все шли одной бандой, слегка держа дистанцию между группами, чтобы было понимание, кто где. Но в целом уже весь этот походный порядок был полным бардаком, не соответствующим никаким терминам, правилам и уставу. Моя группа шла примерно одиннадцатая по счету, может двенадцатая, чуть дальше середины. Отряд встал в походный порядок. Вы можете верить, можете нет, но я не видел ни конца, ни начала отряда, как будто мы шли брать Казань или Астрахань во времена Ивана Грозного. Не разведотряд, а полчище стрельцов. Сначала это было удивление, потом просто смех.
Самые рьяные командиры групп, это те, у которых все по уставу, все правильно и идеально, (таких было несколько в нашем отряде) включили радиостанции внутри группы, причем уставные, Арахис — К, чтобы показать Первому, что они молодцы и делают все, что он хочет видеть. Хотя связь там не нужна была, от слова совсем, так как все находились рядом друг с другом. А командир группы должен быть (как говорил нам преподаватель по ТСП) дерзкий, думающий не шаблонно, и слегка залупастый. А что значит залупастый? Это значит иногда выполнять по-своему, но во благо, а не наперекор. К сожалению, мне не дадут соврать все командиры групп СпН, что и сейчас приказы бывают, так сказать, очень странные, и выполнять их дословно — себе дороже, так как иногда эти приказы отдаются командирами в не самом трезвом виде. Но есть те, кто не придерживаются этого мнения, и поэтому у них все четко, ровно и идеально. А в армии в таких случаях говорят: «все так идеально, аж подозрительно».
Но вернемся к задаче. Отряд построился, без начала и конца. Периодически раздавался характерный звук работающих радиостанций, плюс чьи-то громкие разговоры и команды. Уже практически полностью стемнело. Мимо нашего войска шел человек — затейник всего этого действа. И угораздило же его воткнуться именно ко мне в группу. Это было фиаско. Из семнадцати групп встать именно ко мне. Возможно, если бы он встал в другую группу, я бы сейчас не стал рассказывать эту историю, но так как все это я наблюдал своими глазами, то решил с вами поделиться теми прекрасными моментами, пережитыми мной.
Наш походный порядок выглядел следующим образом: я стоял в середине своей группы, потом стоял мой радист, потом еще один боец, и потом Первый, собственной персоной. В тот момент это было очень эпично. Более того, за комбригом стояли две пары, возле которых лежали две ПТУР, наспех привязанные к жерди. Сначала Первый чуть об них не спотыкнулся. Он с очень важным взглядом оценил все происходящее в моей группе, и встал в строй. За Первым шел его личный радист и наш замкомбата, в котором Первый души не чаял, настолько он ему нравился в своих идеях и рассуждениях. Но ведь лучше быть, чем казаться, и этого замкомбата сам же Первый через пару лет будет увольнять из бригады за то, что тот сдал физо на два при поступлении в Академию, и более того, где-то там всех наебал, и с выходными, и с финансами. Был прекрасный, стал как хуй блохастый. Так вот это трио вклинивается ко мне в группу, и мы ждем, когда же уже отряд начнет движение.
— Первый, я Б, мы готовы начать движение — у меня в радиостанции появился голос комбата соседнего отряда.
— Начинайте движение — сухо ответил радист Первого, скорее всего заранее проинструктированный до коры головного мозга.
Услышав переговоры, бойцы без моей команды, подняли ПТУРы с земли, в надежде, что сейчас мы уже стартанем. Но время шло, а мы стояли на месте. Прошло около тридцати минут, когда поступательное движение, как при переползании у гусеницы, дошло до нас. Бойцы уже просто охуели стоять, более того, нельзя не отметить тот факт, что усиление тяжелым вооружением не остановило нашего идейного вдохновителя-затейника, и в придачу к этому, мы еще надели броню и шлема. А задача была на две ночи и три дня, то есть у нас еще были рюкзаки со спальниками, едой, водой из расчета на срок выполнения задачи. Кто-то сейчас начнет говорить про спальник в августе — сразу вам скажу, идите лесом. В августе ночью бывает настолько прохладно, что для нормального крепкого сна спальник просто необходим. Ты должен спать и отдыхать, а не превозмогая проживать ночь. Вытерпеть можно, отдохнуть и восстановится — нет. Просто оставьте свое мнение при себе. Это поймут только те, кто хотя бы хоть раз «терпел» при выполнении БЗ.
Первый же, в свою очередь, стоял в броне, шлеме, и с маленьким рюкзачком, в котором лежали только яблоки и литр воды. И это он нам потом еще припомнит, и не раз, ссылаясь на то, что много носим не нужного, хотя лично проверяет снаряжение на смотре. Да я вообще до сих пор не знаю, зачем эти ИРП [4] придумали, выдавали бы яблоки, да и все (автор улыбается…).
И вот мы начали движение — движение не проснувшейся гусеницы. Мы делали четыре — пять шагов и останавливались, причем бывало, что останавливались надолго. Эти несчастные пятьсот — семьсот метров до брода мы шли около часа. Бойцы с ПТУРами уже начали потихой подвывать от усталости. Отряд двигался вдоль речки, от которой тянуло влажностью и холодом. Наш маршрут до брода напоминал движение в автомобильной пробке: медленно, с остановками, и каждого это немного начинало бесить. Очень слабо, но все же стали доноситься звуки воды, а точнее момент захода в воду и выхода из нее. По-видимому, люди, груженные тяжелым вооружением, с трудом проходили водную преграду. Мы постепенно приближались к броду, при этом кто-то в эфир постоянно передавал различную информацию, радиостанция не замолкала ни на секунду. Темнота уже совсем опустилась, и видимость была минимальной. Я видел троих бойцов впереди, и троих сзади.
Подходим к броду. Бойцы, уже не стесняясь Первого и не выбирая слов, вслух высказывали, как им дорога ПТУР. Я думаю, что тогда, Первый представлял себе это выполнение задачи как-то по-другому, но точно не так. Он даже сделал мне замечание по поводу дисциплины в моей группе, на что я ответил «так точно» и продолжил движение. Впереди идущие бойцы начали заходить в воду. В группе, которая шла перед нами, боец потерял равновесие и упал в воду, а к его
