Ознакомительная версия.
– Ого! – оживился я, вспоминая – где расположен этот памятник архитектуры семнадцатого века.
– Да, – словно прочитав мои мысли, согласился Саша, – там от туристов отбоя не будет: настоящий «Клондайк»! Вот, только как быть с твоей работой в школе?
– Ничего, разберусь – ответил я, приободряясь и представляя себя уже за стойкой бара, в бабочке, весело подмигивающим очаровательной Бриджит Бардо или Софи Лорен. – Главное, чтобы шеф ваш меня одобрил.
– Ну, об этом уж, я постараюсь позаботиться… – заверил на прощание меня старший товарищ и предупредил на прощание – Ты только не забудь одеться по приличнее: завтра с утра пойдём.
Помещение, наспех переоборудованное под бар, некогда служило лекционным залом (дарсхона). Здесь, с середины семнадцатого века читались лекции для слушателей медресе. Это было квадратное помещение, с общей площадью примерно в 30 квадратных метров, с огромным и высоким куполом, подпираемым искусно выполненными сталактитами. Толстые стены многометровой толщины надёжно защищали «бар» от уличной жары. Они были расписаны затейливым растительным орнаментом, отражающим большей частью индийские мотивы. Единственное окно с мощной кованой решёткой, выходящее на север, являлось своего рода естественным кондиционером, а потому летом здесь всегда было прохладно, а зимою стены служили надёжной защитой от холода.
«Да-а… – подумал я про себя, впервые переступив порог своего будущего заведения и с восхищением разглядывая сложные конструкции потолка, – умели ведь, строить наши предки…»
Странно, столько лет живу, и никогда мне не приходило в голову осмотреть памятники города. Впрочем, наверное, не я один задавался этой мыслью: много ли коренных питерцев посещают Петропавловскую крепость, Кунсткамеру или Эрмитаж?
К моему изумлению, никакой барной стойки я не обнаружил: вместо неё, вдоль стены, расположенной напротив единственного входа (служившего также и выходом), были поставлены в ряд обыкновенные столы, накрытые белой скатертью, на которых покоились блестящие подносы из нержавеющей стали, уставленные с графинами сока и стаканами из тонкого стекла. Сверху каждый поднос был аккуратно прикрыт белоснежными льняными салфетками. Зайдя за импровизированную стойку, я обратил внимание на обыкновенную шторку, за которой находилось ещё одно небольшое подсобное помещение. Там располагался огромных размеров двухдверный холодильник, в котором на полках лежало несколько бутылок сухого вина. На дне холодильного шкафа покоились деревянные ящики. Из них весело поблёскивали фольгой горлышки бутылок от шампанского. В стороне, прямо на полу я также обратил внимание на несколько ящиков со «Столичной» и коньяком «Белый аист». Это уже вселяло оптимизм.
Вскоре меня представили шефу, который коротко побеседовав со мной, одобрил мою кандидатуру.
– Не бойтесь, всё будет хорошо: вот увидите – приободрил нас шеф на прощание. – Барная стойка уже заказана. Необходимое оборудование тоже доставят вам в ближайшие день-два. Полки уже готовы, завтра привезут. А пока займитесь товаром и уборкой подсобного помещения. Сроки поджимают, ребята. Ждать некогда: скоро ручеёк польётся и превратится в большую реку…
Боже! как он, оказывается, был прав!
Через неделю мы уже торговали вовсю.
Нескончаемые группы туристов, пройдя в сопровождении гидов по невыносимой 45-градусной жаре, неожиданно попадали к нам, словно в настоящий рай, оазис жизни среди раскалённых памятников древней старины. Они с жадностью набрасывались на холодные соки и прохладительные напитки, совершенно не подозревая, что последние лишь на короткое время утоляют жажду, через некоторое время вновь заставляя испить вожделенного напитка.
Почти все сотрудники ресторана имели высшее образование.
Как и в любом коллективе, не обходилось и без «паршивых овец» или откровенных жлобов, но, должен признаться, что и они обладали исключительными качествами, позволяющим им из любой ситуации «выходить сухими из воды». А это свидетельствовало о многом. И прежде всего, о поразительной изворотливости ума и удивительной интуиции.
Именно от таких вот людишек, пытались меня предостеречь мои первые наставники, когда я только-только начинал делать робкие шаги, осваивая эту довольно специфическую профессию. И я по сей день, благодарен старшим товарищам.
Амон являлся уникальной личностью во всех отношениях. При всём этом, он был прост и доступен, хотя, старался всегда держаться независимо и с достоинством. Одного его цепкого взгляда бывало, порой, достаточно, чтобы точно и безошибочно определить характер человека. Ироничность была неотъемлемой чертой его характера. От него исходила уверенность, чувствовалось, что он знает себе цену. Недостатком, пожалуй, было то, что он неохотно признавал свои ошибки, что, впрочем, свойственно почти любому человеку, и он не всегда мог принять иную (отличную от его) точку зрения по тем или иным вопросам.
Ему претило всякое тщеславие, но больше всего он не терпел в людях дилетантства и некомпетентности. Тут уж у него, что называется, появлялся охотничий азарт: глаза слегка сощуривались, уголки губ постепенно опускались в презрительной усмешке и только внешне невозмутимое спокойствие, позволяющее ничего не подозревающей жертве докончить свою фразу, красноречиво свидетельствовало о том, что он как тигр перед прыжком, весь напрягшись, находится в состоянии крайнего напряжения с тем, чтобы в следующую минуту наброситься и разорвать своего оппонента в клочья. Подобные моменты доставляли мне исключительное эстетическое удовольствие, а потому я бросал любую работу, с интересом предвкушая захватывающий поединок, результат которого был заранее ясен и предопределён.
Однако он никогда не кичился своими познаниями.
Достаточно трезво смотрел на жизнь и слишком рано понял, что интеллектуальный багаж – это совершенно не та вещь, которая может быть по достоинству оценена и оплачена в стране, где его угораздило родиться. Он не желал быть нищим учёным, довольствуясь исключительно духовной пищей. Аромат, исходящий от жареного шашлычка из молодого ягнёнка, да под хорошее сухое мозельское вино привлекал его гораздо больше. Он прекрасно усвоил, что жизнь даётся ему один только раз, а потому хотел жить полноценной жизнью, дышать полной грудью и распоряжаться своей собственной судьбой по своему усмотрению. Так, как жили его предки. А потому, проанализировав существующее положение дел и тщательно взвесив все «за» и «против», он бросил вызов этой системе, приняв правила игры. И… встал за стойку бара.
Ознакомительная версия.
