Он говорит: «Не знаю, что-то как-то лень» или «Да что-то у меня другие обстоятельства». К сожалению, подобное бывает очень часто.
Иногда я вижу, что человек объективно зависит от более важного лица. Вот я однажды выписал в Иркутск человека с лекциями, очень известного. И в последний момент он не приехал, сказал: «Не могу, Путин зовет».
Я могу понять его отказ, но для меня это не аргумент. Помню, меня пригласили в администрацию президента, и мы назначили дату, на пятое марта, по-моему. И вдруг они мне говорят, что пятого марта нельзя: экстренное совещание у Путина, давайте шестого. «Вы с ума сошли, какого шестого, теперь уже двадцать девятого только!» — отвечаю я. Потому что до 29 марта шли сплошь гастроли и записи, которые я не могу отменять!
Я могу себе представить какие-то обстоятельства на грани фантастики, когда мне звонят и говорят: «Путин ждет прямо сейчас, немедленно, по вопросу массовой школы». Да, наверное, в этом случае я позвоню человеку и скажу: «Меня ждёт Путин, извините». Ну вот реально не ниже, то есть к Мишустину, если надо менять план, уже не поеду.
И с деньгами то же самое. Я могу погнаться за очень большими деньгами, чтобы потом некоторое время жить спокойно, но не ценой нарушения уже достигнутых мною ранее договорённостей. Даже если эти договорённости не связаны ни с какими деньгами!
В своей жизни я всего три раза менял план: когда рождалась Света, когда рождался Юра и когда рождалась Надя. Тогда пришлось отменять события, но тут уж извините. (Мишенька и Галочка, рождаясь, планов не меняли — дни рождения приходились на праздники.) Ну, ещё пару раз объективно не мог записываться из-за полной потери голоса, тоже пришлось переносить. А вот выступать приходилось иногда и при полной потере голоса — в апреле, кажется, 2019 года, лекций пятнадцать подряд на выезде провёл в таком состоянии!
Ну и я могу представить себе ситуацию, когда я очень-очень сильно заболею, как ещё не бывало. Конечно, я не смогу выступать в этом случае. Однако это не связано с моим решением, это объективное препятствие. Изменения моих планов могут происходить только, как говорят юристы, по обстоятельствам непреодолимой силы.
Хорошо ли быть Савватеевым?
Прихожу в столовую, там очередь, а я опаздываю на лекцию. Что делать? Лезу вперед со словами: «Извините, меня надо пропустить, меня сто человек ждёт на лекции».
Вот тут наверняка стоящие в очереди думают, что Савватеевым быть плохо — он хамит и выдумывает всякие причины, почему ему надо раньше получить еду, чем остальным. Наглость, конечно, берет города, но у людей остается неприятное впечатление о тебе.
Да, я самоуверенный человек. Порой даже слишком, и это минус: начинаю считать, что я во всём прав. Хорошо, что у меня есть жена, которая корректирует эту самоуверенность, иногда ставит меня на место. Ведь если всегда считаешь себя правым, то порой бывает так: кому-то что-то грубо сказал, кого-то просто припечатал, мол, математикой ему заниматься не надо, потому что он бездарь.
И очень тяжело попросить прощения, да и не примет он прощения, скажет «хорошо», но запомнит. Просить прощения я не люблю (хотя иногда и приходится!), зато мне легко прощать людей, особенно если человек признал свою ошибку. Не прощать — смертельно опасно. Ты приходишь на исповедь, тебя спрашивают, у всех ли ты попросил прощения, всех ли ты простил? К Чаше иначе не подходи! То есть это для Бога важно.
Помимо того что я самоуверен, я ещё и очень эмоциональный человек. Мы все испытываем эмоции, но в моём случае они часто зашкаливают. В детстве даже лежал в психиатрической клинике. Поэтому я и эмоции — это нераздельные вещи. Да и как-то странно было бы жить без них. Человек без эмоций — это робот.
Кстати, иногда я говорю, что к 2030 году будет востребована только одна профессия — математика. Разумеется, это шутка: разных профессий останется много. Конечно, во всём, что связано с технической стороной дела, будет сплошная математика, математика и ещё раз математика. Это правда. Но в одной из профессий будут нуждаться все — и физики, и лирики. И эта профессия — психолог межличностных отношений.
Сегодня всё упирается в то, что люди друг друга не слышат, разучились разговаривать друг с другом. Целые перспективные проекты разваливаются из-за того, что коллеги не могут вместе организовать работу. Психологии не хватает, это факт.
Моя самоуверенность в связке с эмоциональностью порой приводят к проблемам в общении с другими людьми. Но, с другой стороны, они имеют и плюсы. Я никогда не сдаюсь, я упрям, как десять баранов. Маниакально убеждён в своей правоте в тех областях знания, в которых считаю себя грамотным; я люблю объяснять и умею это делать.
Порой во время интервью мне задают вопрос, обеспеченный ли я человек. Я всегда отвечаю: да, обеспеченный. В том смысле, что мне ничего не надо от жизни. Кроме озёрных коньков. Но их я уже заказал в качестве подарка на юбилей.
Еще мне очень не хватает варежек с подогревом. Они у меня есть, но перестали работать. Однако это не вопрос денег. Дело в том, что нужно разобраться, почему они сломались, как их починить. То есть это проблема нехватки времени.
С озёрными коньками — та же история: чтобы их правильно выбрать, придется изучить, какие модели есть, чем они отличаются друг от друга и так далее. Надо вникнуть во все тонкости, а мне некогда это делать.
Что правда, то правда: у меня нет смартфона, машины, пиджака. Зато у меня пятеро детей, семья, скромненькая квартирка в московской пятиэтажке и даже дачи две — на Байкале и в подмосковных Снегирях. И мне этого вполне достаточно.
Однажды меня спросили, есть ли выгода от романтики. Знаете, это даже странно звучит. Романтика и выгода — антонимы, слова противоположного значения. Для меня романтическое событие — это пойти на лыжах и заблудиться в лесу, а потом чудом найти дорогу назад. Это такой кайф, но какая тут может быть выгода?
Надо сказать, что про деньги я даже не очень думаю. Мысли не столько о них, сколько о том, что сегодня я еду с лекциями туда-то, завтра выступаю там-то. Это в приоритете.
Я исхожу из того, что у меня много друзей, а у них много денег. Поэтому я сам не коплю, а всё время живу в
