Только в середине 70-х годов на смену им был создан знаменитый «подвижной грунтовой комплекс Пионер» или РСД— 10, известный на Западе как СС — 20. Это была действительно современная трёхголовая ракета дальностью полёта 600 — 5000 километров с прекрасными боевыми и техническими характеристиками. Так что с этой стороны все обстояло нормально.
Но нужно ли было массированное размещение этих ракет с военно— политической точки зрения?
Когда создавали эту ракету, немалую угрозу видели ещё и со стороны Китая. Отношения с ним к концу 60-х приобрели конфликтный характер и на Амуре начались даже пограничные столкновения. Кроме того, в войсках Китая появилась тогда баллистическая ракета средней дальности «Дун 2— 1» с ядерной боеголовкой, которая была сделана на основе устаревшей советской ракеты Р— 12. Правда советские специалисты — ракетчики насмешливо называли эту китайскую ракету «Пер — Дун».
Но как бы там ни было, а 11 марта 1976 года Госкомиссия подписала акт о приёмке ракетных комплексов Пионер. И пол года не прошло, как первый ракетный полк Пионеров заступил на боевое дежурство в районе города Петричев Гомельской области. Это было 30 августа 1976 года, командовал им майор А.Г. Доронин. А в 1978 началось массовое развёртывание этих ракет, которое происходило не на Дальнем Востоке, а в европейской части Советского Союза на позициях, занимаемых ранее устаревшими ракетами СС— 4 и 5.
Появление Пионеров вызвало переполох в Западной Европе и особенно в ФРГ. Там просто не могли найти логического объяснения, почему Советский Союз развёртывает эти ракеты в таком большом количестве. Поэтому терялись в догадках, что происходит. Если существует глобальное советско— американское сдерживание, определенное рамками Договора ОСВ— 1, а потом ОСВ— 2, то размещение какого угодно числа средних ракет, будь— то 10 или 10 тысяч, — геостратегического соотношения сил не изменит.
Тем более, что в Европе существовало ясное взаимопонимание, где проходит линия размежевания двух противоборствующих блоков — НАТО и Организация Варшавского Договора (ОВД). За эту линию переступать нельзя, чтобы там не происходило (Венгрия — 1956 год, Чехословакия — 1968 год). Иначе — всеобщая ядерная война.
Конечно, у западноевропейцев были и не могли не быть сомнения, а не бросит ли Америка Европу на произвол судьбы в самую критическую минуту, отсидевшись за океаном. Поэтому и требовали, чтобы американские войска постоянно находились в Европе. Тогда советское нападение, будь— то ядерными или обычными силами, означало бы автоматическое вовлечение в войну США. Американские войска в Европе были по сути дела заложниками того, что США не оставят Европу в беде.
Разумеется, вооруженные силы НАТО и ОВД не были симметричны. Помимо ядерного оружия Советский Союз обладал еще многократным превосходством в огромных и хорошо вооруженных танковых армадах, которые буквально нависли над Западной Европой. Но их ударная мощь компенсировалась ядерным оружием США, Англии и Франции в Европе. Специфика этого оружия такова, что сколько не наращивай его, оно не меняет баланса сил. Европу и с той, и с другой стороны можно уничтожить только один раз. Трех, — четырех, — пяти, — шести и т.д. кратный запас оружия уже бесполезен.
Так почему тогда Советский Союз наращивал ракеты средней дальности в Европе? Западные столицы терялись в догадках, но рационального ответа не было. Там явно не понимали логики кремлевского мышления и это пугало больше, чем само размещение советских ракет.
Действительно, выступил, к примеру, Брежнев в январе 1978 года в Туле и, читая по бумажке, объявил «абсурдом» все утверждения, где говорится, что Советский Союз стремится к военному превосходству. А в конце этого же года приступает к массированному развертыванию советских СС— 20 в Европе.
Или год спустя во время визита в Бонн он подписывает с канцлером Шмитом коммюнике, что ни одна из сторон «не будет стремиться достичь военного превосходства» и ... продолжает развертывание этих ракет.
Ломали голову и в Вашингтоне, а в выводах не исключали худшего сценария –Советский Союз готовится к ядерной войне в Европе. Вот пример. Передо мной рассекреченный совсем недавно сверх секретный документ ЦРУ, подготовленный в апреле тревожного 1981 года.
«РАЗВИТИЕ СОВЕТСКОЙ ВОЕННОЙ МОЩИ:
ТЕНДЕНЦИИ, НАЧИНАЯ С 1965 ГОДА И ПЕРСПЕКТИВЫ НА 1980— е ГОДЫ. РЕЗЮМЕ: ПРОШЛОЕ, НАСТОЯЩЕЕ И БУДУЩЕЕ СОВЕТСКОЙ ВОЕННОЙ МОЩИ».
В отношении Европы, говорится: «Советы ликвидировали былое преимущество Запада в системах ядерных средств доставки среднего и ближнего радиуса действия в Европе». И конкретно: число советских тактических ракет увеличилось на треть, число самолётов, способных бомбить ядерным оружием Центральную Европу, — более чем в три раза. Кроме того, «Советы ликвидировали монополию НАТО в ядерной артиллерии, существовавшую с 60-х годов, и ввели новые тактические средства доставки с улучшенными показателями по расстоянию, точности, готовности и разрушительной мощи». Теперь эти средства усилены размещением ракет СС—20 с тремя разделяющимися головными частями, а также бомбардировщиков Бэкфайер, способных преодолевать противовоздушную оборону.
Вывод: «Ввиду этих усовершенствований, советские силы сейчас находятся в лучшем положении, чтобы встретить любую эскалацию ядерного конфликта в Европе, предпринимаемого НАТО с одного уровня ядерной войны на другой, без использования ядерных систем дальнего театра военных действий, базирующихся в СССР». А в ссылке указывалось: «Советы могут надеяться ограничить войну НАТО — Варшавский Договор европейской территорией, избегая использования систем базирующихся в Советском Союзе, так чтобы не вызывать ответного удара». Правда, тут же делалась оговорка: «тем не менее, они сомневаются, что ядерную эскалацию в такой войне можно удержать в каких— либо рамках».
И это не пропагандистский документ для печати, а секретные оценки, на основе которых строился политический курс великой ядерной державы. Причём, аналитики ЦРУ шли ещё дальше и делали такой прогноз на 80е:
«Советскому президенту Брежневу 74 года и у него плохое здоровье, а большинству его коллег также уже за семьдесят и многие из них тоже больны. Уход этих людей может повлиять на военную политику, но, вероятно, не сразу. Процесс советского планирования и принятия решений в области национальной безопасности высоко централизован, секретен и сопротивляем фундаментальным изменениям. На него сильно влияют военные и военно— промышленные организации, представляемые людьми, которые занимают свои посты в течение многих лет, обеспечивая непрерывность планов и программ. По этой причине, а также политического влияния людей и организаций, которые поддерживают оборонные программы, мы сомневаемся, что упор Советов на военную силу уменьшится на ранних стадиях смены руководства.
