— Ой, мамочка! Туфля нет! Где туфель?! В самолете остался!..
— Какой тебе еще туфель?! — недоумевали летчики. — Рехнулась девка!
Но девчата дружно бросились к горевшему самолету и, рискуя жизнью, обнаружили в нем своего командира взвода, прижатого обломком дюралевой конструкции. Его живехонько вытащили из самолета. Это и был лейтенант Туфельд. А самолет тут же взорвался.
Слушая этот рассказ, смеялась не одна Лариска, хватались за животики все десантники.
После этого Лариска всегда знала, что рассмешит подруг в самую печальную минуту, если вдруг скажет:
— Ой, мамочка! Туфля нет! Где туфель?!
Это было всего за три недели до боя в Попкове, на Внуковском аэродроме под Москвой, где группы десантников ожидали вылета в тыл врага. А погоды все не было. Мела метель, солнце и луна прятались за плотными, как сугробы, снеговыми тучами.
От Внукова рукой подать до Кунцева, где стояла часть, — тот же Кунцевский район, седьмая остановка от Москвы, двадцать четвертый километр. Девчата долго думали, где встречать Новый год — у себя в части или с десантниками Андрея Бойченко. Решили с Бойченко — ведь с его группой им предстояло воевать во вражьем тылу против гитлеровцев.
Жили в деревне недалеко от станции. Вокруг, весь в снегу, стоял березняк. За деревней стыла речка подо льдом.
— В честь моей фамилии назвали реку, — смеялась Лариска. — Васильевка!
Вечером комиссар отряда Михаил Осташев зачитал записанную по радио сводку. Прекрасный подарок преподнесли под Новый год советскому народу 49-я и 50-я армии, освободив от гитлеровских захватчиков Калугу; 10-я армия прогнала врага из Белёва, а войска Кавказского фронта совместно с Черноморским флотом водрузили красный флаг над Керчью.
Пришли «парламентеры» из группы десантников-автоматчиков: так и так, мол, у вас в отряде Бойченко целых три девушки — Валя, Нора и Лариса, а у нас ни одной. А какое может быть новогоднее веселье без единой девушки! Дайте нам, Христом-богом просим, ну хотя бы Лариску, в обиду не дадим, она у нас королевой бала будет.
Валя Измайлова считала себя наставницей Ларисы, строго берегла ее девичью честь, нередко хвасталась, что держит Лариску в ежовых рукавицах, человека из нее сделает. За опеку эту Лариска то ласково, то сердито называла подругу «старой старухой» и нередко выходила из-под контроля. Так и в этот раз — уж очень захотелось ей стать королевой бала.
И вот, рассорившись с подругами, она надела свое единственное праздничное платьице, туфельки и пошла к автоматчикам. Без устали танцевала со всеми ребятами вальсы, фокстроты, плясала русского и цыганочку. Серые глаза ее блестели, и она знала, что была красива. Она пела песню за песней и видела, как смотрели на нее ребята, мечтая о своих девушках, тоскуя о мирной жизни и любви. Да, этот вечер был лучшим, самым незабываемым в жизни.
Словно по заказу, старшина-баянист играл все самые любимые мелодии Ларисы — «Брызги шампанского», «Счастье мое», танго из «Петера» и «Таня, Танюша, Татьяна моя…». Ларису приглашали наперебой. Она потеряла счет кавалерам. Одна пара глаз ей особенно запомнилась — серо-голубые, с золотистым венчиком вокруг зрачка. Были они одновременно робкими и настойчивыми, пугливыми и дерзкими.
— Как вас зовут, юноша? — спросила она.
— Шавырин, Володя, — баском ответил юноша. — Я за ростовское «Динамо» хавбеком играл, кумир ростовских пацанов…
— Боец или командир?
На воротнике — пустые голубые петлицы, можно было и не спрашивать.
— Боец. Разведчик.
— А воевать вам уже приходилось?
— Приходилось. — Басок стал гуще.
— И я боец. Не смотрите, что в платье. И я разведчик. Диверсант! Ей-богу! Вот те крест! Завтра вылетаем. Нет! Этого я не должна даже тебе говорить…
Последний вальс. И Володя говорит:
— Боец Васильева! Назначаю вас ротным запевалой. Запевалой разведчиков и диверсантов!
Да, это был волшебный, сказочный вечер. Вечер Золушки на замечательном и небывалом новогоднем пиру. Но после бала ее и прекрасного принца — кумира ростовской ребятни — ждал корабль — воздушный корабль ДБ-Зф с двумя моторами.
Всего-то Лариска помнила пять-шесть новогодних праздников в Еремине и один комсомольский, военный, последний в жизни Новый год.
Наверно, и не было прощального поцелуя у аэродрома. Наверно, Лариска сняла, уходя с бала, чужие туфельки и надела кирзовые сапоги солидного размера — миниатюрных в части не было. И больше туфельки она никогда не надевала.
Под утро плюхнулась на койку рядом с Валей Измайловой и тихо сказала:
— Ну, ладно, Валечка! Не сердись! Я самая счастливая!..
Почти до рассвета шептались десантницы, поверяли друг другу девичьи тайны.
Наступил новый год, а погоды все не было. Лариса помирилась с подругами, но раз или два тайком встречалась с Володей Шавыриным. Гуляли в заснеженном березняке, такие похожие друг на друга в ушанках, белых дубленых полушубках и валенках. Мечтали. — Ты кем после войны будешь? — спросила Лариса. — Футболистом, — отвечал Володя Шавырин. — Хочу быть новым Андреем Старостиным. А ты? — Хочу в консерваторию попасть, петь буду. Эх, и заживем мы все после войны!.. — А прыгать с парашютом ты не боишься?
— Подумаешь! Чего там бояться?..
На самом деле в радостном волнении перед первым в жизни полетом на самолете сквозил порой и страх. А вдруг немцы собьют самолет? У них «мессера», зенитки! Ведь никогда в жизни не прыгала с парашютом. Да еще ночью, куда-то в Брянский лес! Сосет все-таки под ложечкой. Но признаться Лариса в своих опасениях ни за что не хотела. От других девчат она не отстанет. Девушка с характером. Комсомолка.
Наступление войск Западного фронта продолжалось. Наши войска освободили в начале января Малоярославец и Боровск. Захватчики оставляли после боя виселицы и трупы расстрелянных, замученных советских людей. Комиссар отряда Осташев деревянным от волнения голосом зачитал 7 января ноту Наркомата иностранных дел СССР «О повсеместных грабежах, разорении населения и чудовищных зверствах германских властей на захваченных ими советских территориях».
Лариса слушала комиссара не очень внимательно, не предполагая, что через считанные дни она лицом к лицу столкнется с фашистским зверьем, попадет к нему в лапы.
В эти дни пришел приказ штаба Западного фронта: в силу плохой погоды воздушно-десантная операция отменяется, всем группам и отрядам в/ч 9903 вернуться в расположение части. Ее новый адрес: Москва, Красноказарменная, дом № 14.
Из воспоминаний Норы Смирновой, ветерана в/ч 9903
«Сейчас я преподаватель немецкого языка в Московском государственном университете, а в начале войны было мне девятнадцать лет, училась на первом курсе Московского геологоразведочного института. Собиралась стать разведчиком-геологом, а стала военной разведчицей. В в/ч 9903 я была направлена комиссией ЦК комсомола 15 октября 1941 года. Ходила на задания под Москвой.
