Но вот война кончилась, был подписан Сан-Стефанский договор. Дипломаты в расшитых золотом мундирах разделили то, что завоевали люди в грубых солдатских шинелях.
Регулярные части загнали в казармы, добровольцев и калек отпустили по домам. Первых победителей встречали с оркестрами и цветами, затем все стало будничным, победителей никто уже не встречал, кроме их близких. Вернулся домой и Василий Николаевич. Но от его восторженности не осталось и следа. Он почти ничего но рассказывал, стал еще более нелюдимым.
Здоровье было подорвано, болезнь подтачивала силы, редкий душевный подъем сменялся стойкой апатией.
Тем временем два событии потрясли полусонный Тамбов. В марте 1881 года пришла ошеломляющая новость: «злодеи» убили «царя-освободителя» Александра II. В церквах служили молебны. Либералы тряслись в страхе, ожидая крутых мер. Доходили вести об арестах, о замене одних чиновников другими, о чистке в С.-Петербургском университете. Новый император твердо забирал бразды правления в свои руки.
В середине ноября другая новость: из Петербурга прибыл специальный курьер, его императорское величество Александр III повелел Нарышкину прибыть в Петербург; высочайшим указом он назначен обер-гофмаршалом императорского двора.
Нарышкины и раньше пользовались в Тамбове большим почетом, теперь перед ними стали гнуть спину даже те, кто быта им ровен. Благосклонности Александры Николаевны Нарышкиной, родной тетки Георгия, новоиспеченной статс-дамы государыни императрицы, домогались многие. Тамбовский свет сменил гнев на милость: людей с такими родственниками, как у Чичериных, нельзя презирать. Однако Василия Николаевича уже ничто не интересовало; его болезнь резко обострилась. Он полагал, что роль его сыграна.
Для Чичериных наступила тяжелая зима 1882 года.
Василий Николаевич Чичерин, отставной советник русского посольства в Париже, потомственный дворянин, участник русско-турецкой войны, умер от туберкулеза на 53-м году жизни.
Георгию шел десятый год. Смерть отца, отвергнутого обществам человека, навсегда осталась в его памяти. Отец был строг, но он был справедлив. При жизни дети мало интересовались его делами, после смерти часто вспоминали о его нелегкой судьбе, и порой им было мучительно стыдно, что они так мало ласковы были с ним.
Прошел год. Сданы вступительные экзамены, и вот в ясный осенний день Георгий вместе с матерью в первый раз идет в гимназию. Детство кончилось, началась пора новой жизни.
Георгий не сразу вошел в гимназическую семью. Он долго присматривался к своим товарищам, сторонился и побаивался их.
Боялся он и учителей. Они казались ему грозными и всевидящими. Когда его вызывали к доске, он конфузился и заикался от волнения. Но прошли первые недели, и Георгий начал привыкать.
Как интересны были уроки русского языка! Заслуженный преподаватель П. В. Десницкий первый открыл перед Георгием красоту родного языка и русской литературы. Дома у Чичериных говорили больше о западной, точнее — о французской литературе; домашняя библиотека была сплошь из французских книг.
Русскую литературу Чичерины считали слишком молодой, чтобы видеть в ней что-либо значительное. Исключением пользовался лишь Пушкин, да с некоторым почтением отзывались о Тургеневе, и то потому, что считали его западником. Даже Лев Толстой здесь ценился только за проповеди сострадания к ближнему.
В гимназию Георгий пришел более подготовленным, чем его сверстники, но ему мешала застенчивость.
Во втором классе после рождественских каникул по предложению Десницкого в гимназии началась бурная подготовка любительского спектакля. Преподаватели упорно натаскивали «артистов», в их числе отличников — Чичерина, Тихого, Ясмана.
Накануне Георгий ужасно волновался, с постели встал, когда за окном еще была морозная ночь. В гимназию прибежал раньше всех.
Но все случилось как-то само собой: не обращая внимания на зал, Георгий с двумя мальчиками бодро читал басни Крылова. В зале бурно хлопали.
В тот год Георгий стал первым учеником и в третий класс перешел с наградой первой степени. Он начал преодолевать свою робость, преподаватели все чаще восторгались его начитанностью, умением находить ответы на трудные для его возраста вопросы.
В день столетия тамбовской гимназии — 20 февраля 1886 года в классах читали ее историю, написанную Десницким. В честь этого дня состоялось второе литературное утро. На нем Георгий читал пушкинскую «Полтаву». Оттого ли, что он повзрослел, или оттого, что был влюблен в историю, но читал он с увлечением, без следа всегдашней робости.
Весной того же года вдова Чичерина вместе с детьми навсегда покинула Тамбов, чтобы дать детям возможность продолжать учебу в столице.
Петербург! Для Чичерина он стал городом поисков истины и смысла жизни. «Самые неизгладимые из воспоминаний были порождены старым Петербургом, той лабораторией, где я сформировался со всеми своими мыслями и стремлениями и где все грандиозные и неисчислимые противоречия нашей эпохи меня обступали, — писал он позже. — Его дома и улицы, его небо и широкая Нева — все это стало как бы частицами меня самого. Нет в нем уголка, который не был бы мне близок».
Приехавшего из провинции четырнадцатилетнего мальчика Петербург поначалу привел в восхищение. Но ненадолго. И вот уже прошли первые радости. Георгий все больше чувствовал, как многоэтажная громада домов давит его, он стал казаться себе маленьким и затерянным в каменных дебрях этого холодного города.
В гимназии, куда отдали Георгия, учились дети петербургских чиновников. Георгий сторонился их шумных компаний, уединялся и по-прежнему много читал.
Не миновала стен гимназии политическая жизнь. Многие гимназисты были тесно связаны со студентами, жадно прислушивались ко всему, что происходило у старших товарищей. Увлекались гневными проповедями Льва Толстого, а кое-кто уже читал запрещенные труды социалистов.
9 мая 1887 года в гимназии царила необычайная тишина. Старшеклассники разговаривали шепотом, ученики младших классов испуганно молчали; газеты сообщили, что накануне были повешены участники покушения на царя — Генералов, Андреюшкин, Осипанов, Шевырев и Ульянов.
Невольно возникло сомнение: справедлив ли царь, не ложны ли похвалы, щедро расточаемые ему? Было над чем задуматься, ведь люди не идут на смерть ради пустяков. И Георгий углубляется в исторические книги. Он ищет ответы на вопросы жизни. Часто посещает дом бабушки Мейендорф. Подвижная остроумная старушка любила рассказывать о прошлом. Она раскрывала перед внуком закулисные хитросплетения дипломатии, о чем нельзя было прочитать ни в одной книге. Он любил ее и делился с нею своими мыслями. Под ее воздействием Георгий откладывает в сторону Костомарова и вновь погружается в историю древнего мира. Он видит, что прошлое полно героических страниц борьбы народов против тиранов. Позже многие знакомые Чичерина поражались энциклопедичностью его знаний. Но мало кто знал, что юношеские годы прошли у него не в шумных забавах и развлечениях, а в настойчивом систематическом труде и бесконечных поисках истины.
