Результатом встречи офф-лайна и Сети стала модель Интернета как одного большого СМИ. Анекдотическая ссылка «найдено в Интернете», одно время появлявшаяся в газетах и журналах, служит яркой иллюстрацией: со стороны Интернет воспринимался как одно большое СМИ. Отсюда претензии, что в Интернете часто публикуют недостоверную информацию, словно Интернет — одна большая газета, в которой провокационная статья на пятой полосе бросает тень на официозную передовицу. На самом деле Интернет — не СМИ, а, скорее, газетный киоск, где читатель сам выбирает себе СМИ по вкусу: хочет — читает «Ленту. ру», а хочет — пародийный новостной сайт Лапша. ру… Нетрудно видеть, что модель «Интернет — одно большое СМИ», требующая от всей Сети ответственности за любую публикацию, противопоставлена модели Интернета как архива, где найдется место всему — в том числе ерунде, глупости, дезинформации.
На пересечении модели сотрудничества и модели анархической зоны оказалась идея Интернета как места политической провокации. На анонимных интернет-сайтах публиковались полученные незаконным образом компрометирующие материалы или прямая дезинформация, на которые потом будет ссылаться офф-лайновая пресса, а интернет-СМИ оказались удобным местом для сливов и оперативных публикаций сомнительных материалов. Самой первой из провокаций такого рода стал сайт «Коготь» (1998), самой свежей — история с опережающей публикацией статьи М. Ходорковского «Кризис либерализма в России» на «Утре. ру» за подписью Ю.А. Степанова.
Основным выразителем этой идеологии называли Глеба Павловского, некогда близкого к Кремлю главу Фонда эффективной политики. Как известно, именно Павловскому принадлежит самая громкая публикация подобного рода: результаты exit polls, напечатанные в день думских и президентских выборов 2000 года. Подобные публикации запрещены законом — но Павловский утверждал, что выкладывание на интернет-сервер, расположенный за рубежом, не является публикацией в России, а Интернет по российскому законодательству вообще не является СМИ.
Нетрудно видеть, что эта аргументация во многом совпадает с доводами российских борцов с копирайтом и сторонников анархической идеологии Интернета. Это, кстати, не единственное совпадение во взглядах прокремлевского Павловского и радикальных контркультурщиков вроде Миши Вербицкого: для тех и других Сеть — инструмент политической борьбы и должна быть использована для изменения «real life». Надо сказать, что политический Интернет не ограничивался только использованием Сети в качестве зоны провокации: перед выборами были и сайты партий и кандидатов, и многочисленные онлайн-издания, которые создавались в надежде, что они будут куплены представителями той или иной политической силы.
Идеологии Интернета как клуба, как хранилища или зоны анархии были хронологически первыми. Их изначально объединял некий утопизм и вера в то, что модель «бескорыстного сотрудничества» в Интернете окажется жизнеспособной. Сегодня, однако, вопрос, заданный Дмитрием Маниным в его статье 1997 года «Задушит ли коммерция утопию?», не выглядит столь вызывающим: коммерция и утопия бок о бок, и для каждой из трех моделей есть способы делать их если и не коммерчески выгодными, то хотя бы не убыточными. Прежде всего это сотрудничество с теми, для кого Интернет стал еще одной точкой приложения коммерческих талантов.
Идеология коммерческого Интернета, о которой заговорили в конце девяностых, предлагала много моделей — Интернет как рекламная площадка, Интернет как место расположения магазинов или аукционов. Впрочем, до падения NASDAQ самой популярной была модель Интернета как пространства, где можно продавать ожидания, — большие деньги вкладывались в Рунет в надежде на последующий выход на фондовый рынок и капитализацию.
Нетрудно видеть, что эта модель родственна модели предвыборного Интернета. Любопытно, что обе эти модели свернулись почти одновременно — в марте 2000 года, когда был избран Владимир Путин и сильно упал NASDAQ. Банкротство многих проектов осенью того же года стало наглядным доказательством малой жизнеспособности этой модели — возможно, поэтому 2004 год почти не породил сделанных под выборы онлайн-проектов.
Впрочем, если в Интернете нельзя продавать ожидания, то по-прежнему можно продавать товары или рекламу, поэтому модель большого магазина (или, наоборот, маленького и специализированного) и модель рекламной площадки остаются главными для идеологии коммерческого Интернета. Самыми эффективными, как всегда, оказываются сайты, совмещающие несколько моделей сразу скажем, промосайт, одновременно функционирующий как небольшой магазин (хорошим примером является сайт фильма «Брат 2»).
И наконец, хочется сказать о той идеологии, которую чаще всего забывают аналитики — хотя ее приверженцев уже сегодня больше, чем сторонников всех остальных идеологий, вместе взятых. Для миллионов российских пользователей Интернет стал повседневной вещью, чем-то вроде гибрида телефона и телевизора. Через него можно общаться, узнавать новости и заказывать товары. Бытовые приборы не требуют от своих пользователей рефлексии, и телезритель ничего не знает о Маршалле Маклюэне. Для сегодняшнего пользователя Рунета пустым звуком стали слова «независимость киберпространства» и имена первых идеологов виртуального мира.
Этой книгой мне хотелось бы рассказать тем, для кого Интернет сегодня — просто удобный инструмент, о временах, когда он был чем-то новым, слоном, которого интересно было ощупывать.
Эта глава — скорее мемуары, чем статьи и комментарии, что, конечно, объясняется спецификой первых лет моей жизни в Сети: статей было написано мало, а воспоминаний осталось очень много. Тогда год активной жизни в Интернете считался за десять — и ностальгически-мемуарный тон представляется оправданным. Можно считать, что это было не девять, а девяносто лет назад. Как говорит одна моя подруга, «люди столько не живут».
Интернет придумали вовсе не Винт Серф и Боб Кан, в 1974 году опубликовавшие работу, в которой описали TCP протокол, не Рэй Томилсон, разработавший в 1972 году первую программу для электронной почты и догадавшийся писать @ в почтовых адресах, и уж, конечно, не Тим Бернерс-Ли, в 1991 году придумавший WWW. Тот Интернет, о котором мы говорим, придумал парень по имени Куб.
В декабре 1998 года об этом узнала вся страна. В московском Дворце молодежи проходила предновогодняя интернет-вечеринка, официально именовавшаяся «второй ОСКОМ». Ближе к концу, когда всем стало совсем хорошо, корреспондент НТВ подошел к Жене Горному, тогдашнему редактору отдела «НетКультура» в «Русском журнале». Рядом с Горным стояла красавица-подруга, на ее голове мигала огоньком шапка Деда Мороза. Одной рукой Женя обнимал девушку, другой держал микрофон.
