Комсомольцы Вербова предприняли немало усилий, чтобы повести за собой сельскую молодежь. Своими силами они построили в селе клуб. Здесь стали проводить вечера. Организовали хоровой и драматический кружки. Иван Черняховский являлся их активным участником. Особенно удалась ему роль парубка Петра в спектакле «Наталка Полтавка».
Вербовские комсомольцы добились многого: большинство парней и девчат перестали посещать церковь, потянулись в клуб. Появился интерес к книгам. Иван Черняховский увлекался стихами Тараса Шевченко. Многие из них знал наизусть. Его любимым героем стал воспетый Шевченко Наливайко, возглавивший в конце шестнадцатого века восстание казаков и крестьян и впоследствии сожженный врагами.
Не раз задумывался Черняховский о том, как создать в селе библиотеку, где раздобыть книги. И выход нашелся. Все знали, что у попа Зеленецкого в доме много книг: поп любил читать. Во всем селе, наверное, не набралось бы столько книг, сколько стояло на полках в поповском доме.
Комсомольцы добились согласия местных властей обобществить библиотеку попа. Книги Зеленецкого перевезли в клуб. Среди них в основном оказались сочинения русских, украинских и зарубежных классиков и ни одной книги на религиозную тему.
В селе поговаривали, что Зеленецкий якобы вовсе не священник, а бывший полковник царской армии и обманывает народ. Ходили слухи, что по ночам у попа иногда собираются бывшие офицеры, что сам он порой уезжает на какие-то тайные сборища.
Комсомольцы установили за ним наблюдение. В одну из темных ночей, когда моросил дождь, четверо комсомольцев во главе с Черняховским затаились в поповском саду. Иван заглянул в окно, в щель между задернутыми занавесками. Свет от лампы падал на большое зеркало. В комнате никого не было видно. Вдруг скрипнула дверь, во двор кто-то вышел и опять вернулся в дом. Кто — рассмотреть не удалось.
Черняховский опять приник к щели. Перед зеркалом стоял человек в форме полковника царской армии. У стола хозяйничала женщина. Внезапно полковник подошел к окну и плотно сдвинул занавески, Иван, пораженный, отпрянул от окна: это был Зеленецкий.
Что делать? Ждать, пока к нему кто-нибудь придет? И Иван решился.
— За мной! — скомандовал он, вытаскивая из кобуры наган (в те годы секретарям комсомольских ячеек было разрешено носить оружие).
Поп перепугался, руки его тряслись. Черняховский взвел курок.
— Отвечайте: что затеваете, где ваши сообщники?
Зеленецкий, косясь на наган, запинаясь, заговорил:
— Вы меня не за того принимаете… Слово офицера! Да, я в самом деле был полковником, но люблю Россию и никогда не пойду против нее…
— А как вы стали попом?
— Надо было как-то кормиться… — Зеленецкий понемногу приходил в себя.
— Что ж, поверим офицерскому слову. Но вы должны сейчас же написать, как стали попом, и подписаться. Иначе разговор с вами состоится в другом месте.
— Хорошо, хорошо! — с готовностью согласился Зеленецкий.
Ему стало душно, он быстро расстегнул ворот кителя. Стараясь унять дрожь в руках, начал торопливо писать, где учился, кем был до революции. Написал и о том, что стал попом самозванно. Черняховский, прочитав объяснение, положил его в карман.
— А теперь слушайте. Завтра мы соберем народ и расскажем про вас и ваши проделки. Пусть люди узнают, кто вы такой. Лучше вам честно рассказать обо всем. В этом случае обойдется без неприятностей.
Изрядно перетрусивший Зеленецкий согласился.
На следующий день Вербовский сельсовет собрал на площади жителей. На трибуну поднялся облаченный в поповскую рясу Зеленецкий. Как было условлено, он снял рясу и надел на голову офицерскую фуражку. Бросив испуганный взгляд на толпу, начал срывающимся голосом:
— Граждане, я вовсе не священник, а бывший полковник. Я обманывал вас…
Волна возмущения прокатилась по площади. Если бы не комсомольцы, охранявшие Зеленецкого, верующие растерзали бы его.
Так закончилась карьера полковника-попа.
Наступил 1923 год. Михаил Черняховский, воспитанник кавалерийского корпуса Котовского, стал младшим командиром. Иван продолжал работать и учиться. Саша и Елена помогали Ксении Ильиничне по хозяйству.
Малыши в семье Цешковских подрастали, расходы увеличивались, семья едва сводила концы с концами. Иван решил ехать в Новороссийск на заработки. Ксения Ильинична заботливо, как мать, собирала его в путь. В дорожную торбу аккуратно уложила буханку хлеба, полтора фунта сала, полотенце, две пары белья, дала денег на дорогу…
И вот залитая солнцем привокзальная площадь Новороссийска. За первым же поворотом перед Иваном открылось море — он остановился, любуясь ударами могучих волн. Все было для Ивана необычно в Новороссийске. Горы подковой опоясывали город, улицы брали начало у самого берега.
Иван остановился у заводских ворот, прочитал вывеску: «1-й государственный цементный завод „Пролетарий“.
Сюда он и поступил бондарем — делать бочки для цемента. Работа ему нравилась. Прошло немного времени — мускулы стали еще крепче, плечи — шире. Без отрыва от производства Иван окончил курсы шоферов и стал водителем автомобиля. Работая шофером, исколесил все побережье Черного моря. Ивану нравилось водить машину по извилистым лентам горных дорог. Сколько смелости и сноровки требуется при этом! Чуть зазеваешься, можешь угодить в пропасть. Вот узкая, словно аркан, полоска дороги опускается ниже, туда, где бесконечными рядами тянутся виноградники…
На заводе «Пролетарий» Черняховский проработал всего полгода, а комсомольцы уже избрали его в бюро заводской комсомольской организации. Здесь Иван познакомился с членом бюро окружкома комсомола Николаем Зиновьевым и подружился с этим замечательным парнем. Оба увлекались спортом и техникой, занимались и в стрелковом кружке.
Зиновьев знал о том, что Иван мечтает стать военным. Однажды он сказал другу, что на бюро окружкома его кандидатуру предложили в военную школу краскомов.
— Да, подумать же надо! — проговорил Черняховский.
— Что думать? Раньше рабочие не могли попасть в кадетские корпуса. А теперь у нас должны быть командиры из рабочих, из комсомольцев! Характер у тебя для командира подходящий, воля и смелость есть, с людьми работать научился. Из тебя командир будет что надо! И стреляешь отлично. — Зиновьев улыбнулся и, помолчав, добавил: — Я тоже собираюсь в военную школу.
Областной военный комиссариат, получив из окружкома комсомола документы Черняховского, запросил, как это полагалось тогда, справку с места жительства о его социальном происхождении. Ответ почему-то задержался. А дело было в том, что секретарь Вербовского сельсовета, ровесник Ивана, завидовал ему и задержал ответ умышленно. Но председатель сельсовета потребовал выслать справку.
