Та совершенно спокойно выслушала указания насчет «научной» раскладки дров в плите и, когда жена окончила свои подробные объяснения, просто спросила:
— Стало быть, теперь класть дрова по-новому?
— Да, Аменда, с завтрашнего дня вы будете класть дрова так, как я вам объяснила, — ответила жена. — Пожалуйста, не забудьте.
— Хорошо, миссис, не забуду, — с полным равнодушием проговорила служанка.
Войдя на следующее утро в столовую, мы нашли стол, как всегда, аккуратно накрытым для завтрака, но самого завтрака на нем не было. Мы стали ждать. Прождали минут двадцать, однако так и не дождались. Этельберта нетерпеливо позвонила. Тотчас же явилась наша Аменда и с невозмутимым видом почтительно остановилась на пороге.
— Разве вы забыли, Аменда, что мы привыкли завтракать в половине девятого? — спросила жена.
— Нет, не забыла, миссис, — спокойно ответила служанка.
— А знаете, что теперь почти уж девять?
— Знаю, миссис.
— А завтрак все-таки еще не готов?
— Да, миссис.
— Когда же, наконец, он будет готов?
— Не знаю, миссис… Впрочем, думаю, что он никогда не будет готов, — самым чистосердечным тоном произнесла Аменда.
— Но почему же? — приставала жена. — Может быть, вы не так разложили дрова, как я вчера учила вас, и они не разгораются?
— Нет, дрова сначала хорошо разгораются. Но как только отвернешься, они опять гаснут.
— А вы пробовали поджигать дрова, когда они гасли? — продолжала моя жена.
— Конечно, миссис, даже несколько раз.
— Ну, и что же?
— Каждый раз они сначала разгораются, а потом опять гаснут, — невозмутимо проговорила девушка. — Впрочем, если вам угодно, миссис, я еще раз попробую разжечь их, — с полной готовностью добавила она.
Тогда жена сказала, что разожжет дрова сама и кстати еще покажет ей, Аменде, как следует делать это. Обе женщины направились в кухню. Сильно заинтересованный, последовал за ними и я.
Этельберта подобрала платье, засучила рукава, опустилась на колени перед плитой и принялась за дело, а я и Аменда стояли около и наблюдали.
Побившись с полчаса над капризными дровами, жена, наконец, поднялась, вся красная, потная, с перепачканными руками и, видимо, сильно раздраженная. А плита по-прежнему насмешливо зияла своим черным и холодным отверстием, из которого с насмешкою выглядывали не желавшие разгораться поленья.
Тогда взялся разжечь их и я. Мне во что бы то ни стало хотелось добиться успеха. Во-первых, я сильно проголодался, во-вторых, хотелось похвастаться, что дрова разжег именно я. Мне казалось, что разжечь дрова в том порядке, в каком они лежали, будет немаловажным подвигом, которым можно гордиться. В случае успеха, в котором я не сомневался, можно будет похвастаться перед всеми нашими знакомыми.
Но успеха не добился и я. Я пытался разжигать дрова всевозможными материалами, пережег все, что попадало под руку, но все мои усилия оказались тщетными: дрова упорно не желали разгораться. Жена сначала не вмешивалась, но потом стала деятельно помогать, подсовывая мне всякие удобосгораемые и совсем несгораемые предметы.
Наконец, страшно измученные, мы уселись с нею на кухонных табуретках, услужливо подставленных нам Амендой и, тяжело дыша, вытаращили друг на друг глаза. Отдыхая, мы старались придумать выход из этого неприятного положения, и если бы не Аменда, мы, по всей вероятности, так ничего и не придумали бы. В крайних критических случаях она иногда решалась давать советы, нисколько, впрочем, не обижаясь, если ее советы не будут приняты.
Так и в данном случае. Видя нашу полную беспомощность, она равнодушно сказала:
— Не затопить ли плиту по-старому?
Произнеся эти слова, она поспешно закрыла рот, чтобы нечаянно не выпустить лишнего слова.
— Да, да, милая Аменда, затопите ее по-старому, — обрадованно подхватила жена. — И пожалуй, мы так и будем продолжать топить по-прежнему, — с некоторой запинкой добавила она, поднимаясь с табуретки.
Таким образом, благодаря «научному» способу раскладки дров Мак-Шонесси наш завтрак в этот день запоздал ровно на два часа.
В следующий раз Мак-Шонесси ознакомил нас, как надо приготовлять особенно вкусный кофе по настоящему арабскому способу. Мой всезнающий приятель торжественно направился в кухню, и мы с интересом последовали за ним. Мак-Шонесси снял манжеты, засучил рукава рубашки и принялся за дело. Прежде всего он разбил два соусника, три чашки и любимый кувшинчик жены, изуродовал до негодности терку для мускатных орешков, прожег в нескольких местах большую новую скатерть, залил всю плиту и сам весь перепачкался кофейной гущей. В результате всех этих трудов получилось три чашки какой-то невозможной бурды, так что мы с женой поневоле пожалели бедных арабов, если им действительно приходится так трудиться, чтобы приготовить такой несложный напиток.
Этот «арабский» кофе нам очень не понравился, и мы не могли проглотить его более одного глотка. Мак-Шонесси объяснил это отсутствием у нас настоящего вкуса, благодаря привычке приготовлять этот благородный азиатский напиток плохим европейским способом. В подтверждение своих слов мой приятель храбро выпил, кроме своей, обе наши чашки, но тут же схватился за желудок и поспешил отправиться домой.
Третий случай был еще интереснее. Нужно сказать, что в те дни у Мак-Шонесси была жива тетка, очень таинственная дама, жившая где-то в полном затворничестве, откуда она и расточала свои «благодеяния» через племянника всякому, кто нуждался в ее помощи. Эта дама, по словам моего приятеля, знала еще больше его самого; вообще была чем-то вроде восьмого чуда света.
Однажды тетя прислала нам с своим племянником описание снадобья для уничтожения тараканов. Дело в том, что мы в то время обитали в очень живописном с виду, но очень неудобном для жилья, дряхлом доме. Наша кухня по вечерам превращалась в клуб для тараканов. Эти милые насекомые проникали туда сквозь стены и из-под пола и возились там в свое удовольствие вплоть до рассвета.
Против мышей и крыс Аменда ничего не имела. Она говорила, что даже любит наблюдать, как эти потешные зверьки проделывают свои интересные штуки. Но к тараканам она относилась иначе, поэтому очень обрадовалась, когда жена сообщила, что получила прекрасный рецепт для составления смертоносного снадобья против них.
Мы достали все указанные в рецепте вещества, составили из них смесь и вымазали этой смесью, как было сказано в наставлении, стены, пол, плиту и все прочее в кухне.
Тараканы в свое время явились. Очевидно, наше угощение им очень понравилось, они истребили его все без остатка и… остались целехоньки.
