— А кто еще поедет с нами?
— Ну, кроме перечисленных, еще Артур Базаев и все.
— А старшина?
— Нет. Старшины не будет. По крайней мере пока. А там дальше посмотрим… Да, вот бери автомат, подсумок и магазины. И распишись у меня.
Я выполнил его приказ, аккуратно положил вещмешок на пол, сел на стул и блаженно вытянул ноги. Оставалось только ждать дальнейших распоряжений. А уж чего — чего, а вот ждать я умел. Настроив себя на медленное внутреннее созерцание, я приготовился было к мини — медитации, как дверь в канцелярию распахнулась снова, и сюда ворвались веселые лейтенанты, лично мне мало или вообще незнакомые. Они расшумелись, заняли все свободные места, успели поцапаться со Швецовым, а один из них сел прямо на мой вещмешок. Я лишь успел пискнуть:
— Осторожно, там хрупкие предметы!
Нахал засмеялся, а высказал мне комплимент в том смысле, что запас карман не тянет, а я это хорошо понимаю. На эту лесть я только усмехнулся, но мысленно воззвал к Всевышнему, чтобы под тяжестью этого юного офицера не треснули бутылки с водкой. Впрочем, ничего страшного и не произошло. Шумные лейтенанты исчезли так же внезапно, как и появились, а я остался вновь наедине со Швецовым, когда дверь тихо скрипнула, и в комнату осторожно вошел маленький и серьезный Вася Рац. Мне захотелось сказать ему что-нибудь хорошее, так он положительно на меня воздействовал, такое умиротворение и спокойствие давал моей взволнованной душе, но кроме — Привет, Вася! — у меня ничего не вылетело. И мысленно я посетовал на собственною косноязычность, проявлявшуюся всегда некстати. (Вот когда надо бы было промолчать, тогда мой язык излагал глупости легко и свободно, отчего несколько позже сильно страдала моя голова и прочие части тела).
Вася слегка кивнул мне, и принялся обстоятельно докладывать командиру батареи о том, сколько техники он уже отправил в расположение первого артиллерийского дивизиона, какое имущество они захватили, техническое состояние вооружения и прочую полезную и необходимую информацию. В очередной раз я подивился Васиной работоспособности, посетовал на собственную тупость и безалаберность, но все также оставался на своем насиженном месте и никуда подниматься не собирался. К моему вящему удивлению, Вася, не глядя на меня да что они, сговорились что ли? — закончил свою речь сообщением, что осталась последняя «шишига», которая ожидает меня у ворот парка первого батальона, чтобы доставить в место сбора, и на которой, я, скорее всего, и отправлюсь на перевал.
Швецов поднялся во весь свой немаленький рост, отчего навис над Рацем, как журавль над колодцем, и абсолютно искренне крепко пожал ему руку. Вася принял этот жест как должное, махнул мне рукой, я кряхтя поднялся, и последовал за ним. По дороге мы не сказали друг другу ни слова, но и без этого нам было все достаточно ясно. Вася пошел в столовую, а я отправился к «шишиге» под номером «15–28 КА».
Водитель, о котором Вася мне не сообщил ничего — запамятовал, наверное — оказался похож на доброго медвежонка из детских сказок, только глаза у него были не веселые и лучистые, а сонные и созерцательные. Мне подумалось почему-то, что так выглядят поэты. Наверное, в свободное от службы время он пишет что-то вроде: «Я не рожден для службы царской…» и тому подобное.
— Пятницкий? — спросил я.
— Пятницкий, — ответил он.
— Тогда поехали!
Он встрепенулся, потянулся, сладко зевнул, завел мотор, и мы поехали в отдаленное расположение первого дивизиона. Впрочем, парк располагался еще дальше — почти у подножия гор, рядом с малым полигоном.
Пока мы ехали — пошел дождь. Я чертыхнулся: в самый ответственный момент погрузки, в момент всеобщей сумятицы и противоречивых приказаний, в момент всеобщих шараханий и движений с неба нас будет поливать водой, напитывать сыростью, и превращать торжественный вид колонны в некое грязное подобие. Но к моменту въезда на территорию парка дождь сошел на нет осталась лишь легкая изморось, от которой было свежо, и почти приятно.
Пятницкий пристроился к своим товарищам, и убежал в чей-то кузов играть в карты и пить чай. Не чай, наверное, пить, но мне что за дело — больше всех надо, что ли? Я и сам принялся размышлять — вытащить ли свой согревающий напиток, или все же приберечь для более худших времен? Предусмотрительность победила — мне стало лень лезть за вещмешком, который я так основательно впихнул под сиденье. Я выполз из кабины и пошел прогуляться по парку. Знакомых почему-то не было, делать мне было нечего, в караульное помещение я тоже не захотел — маячил майор Жарин, и если бы он обнаружил меня в караульном помещении парка своего дивизиона, то расстрелял бы на месте. И не только меня, но и начальника караула, и помощника, а подумав немного, еще и разводящего, и часового на «фишке», который меня впустил, например. Я вернулся в кабину и попытался заснуть. Ничего подобного — ни в одном глазу не появилось и капли сна. А вот голова постепенно начинала болеть. Я понял причину: что-то ведь надо было делать командиру взвода управления, а что именно делать в данный момент здесь, в парке — я понятия не имел. Ждать и догонять — хуже нет.
Где Базаев, где Швецов, где Вася? Вот если бы он был рядом, то мне было бы спокойно — он бы сказал, что все в порядке — я бы спокойно сидел и ждал; он бы сказал, что надо сделать — я бы пошел делать со спокойной душой. Но его не было, и в результате переживаний и мучительных раздумий голова моя заболела так, что я нашел повод сходить в караулку: спросить таблетку от мигрени.
— Позови начальника караула!
Солдат гнусным голосом забубнил что-то во внутреннюю связь, и через полминуты из караулки выпрыгнул стройный и нежный, как горный козлик, мой земляк Вова. Я искренне изумился, и хлопнул себя по лбу — Вова! Вова на посту! — а я мучаюсь от скуки и безделья! В то время как можно зайти к Вове (гори ты, Жарин, синим огнем), и как минимум, посмотреть телевизор. Или даже чаю напиться. Вова, как радушный хозяин, широким жестом пригласил меня внутрь, я поправил ремень, и шагнул за порог.
Меня чуть не сбил с ног запах сырых портянок, сушившихся личным составом на батареях сушилки. Но запах что — запах ерунда! Главное, было сухо, тепло и работал телевизор. Вова развел руками — чая не было. Ну нет, и не надо.
— Ты не едешь, Вова?
— Да нет, что-то не горю желанием. Я к караулу привык, сроднился почти — так что на приключения не тянет… А ты вот сподобился?
— Да не то что я… Нет, просто приказали.
— Ага.
Мы замолчали — говорил диктор новостей. Последние новости из Чечни. Пока он порол чушь, я смотрел на часы и гадал: когда же все-таки приедут господа — начальники, и начнут приводить батарею в божеский вид.
