Чарльз Сиринго - Два злобных изма: пинкертонизм и анархизм

Управляющий Имс взял своих оперативников из чикагской группы, и я был единственным, которого он не выбирал. Общаясь с этими детективами, я скоро выяснил, что Имс выбрал себе настоящих бандюганов. Заводилами этой группы были Док Уильямс и Пэт Барри, последний затем несколько лет был шефом полиции в Портленде (Орегон).

Этот Док Уильямс был одним из двух Доков, которые написали ложный отчёт о чикагских анархистах. Некогда он был известен как взломщик сейфов и сидел в тюрьме на Востоке за взлом сейфов и грабёж. Он с удовольствием рассказывал, как мистер У. А. Пинкертон добился его помилования, чтобы сделать его детективом в своём агентстве.

Док Уильямс и Пэт Барри хранили свои чемоданы, набитые украденными драгоценностями, одеждой и т. п., в комнате оперативников. Они грабили коммерсантов, когда работали на них.

Позднее один из любимчиков управляющего Имса, мистер Спрингфилд получил пять лет тюрьмы за преступления, которые он совершил в Техасе, когда работал на агентство. И всё же агентство хвасталось, что с того времени, как была создана организация, ни один из его людей не был приговорён за преступление.

Эти люди с гордостью рассказывали о кражах и других преступлениях, совершённых в Чикаго при работе на агентство. То, что они работали на эту якобы законную организацию, давало им такие возможности, которые иначе они бы не получили.

Первую зиму в Денвере я провёл на так называемой городской работе. Я занимался всем – от слежки за миллионерами, которые не имели такой предусмотрительности, чтобы стать клиентами большого агентства, до разрушения счастливых семей; но второй тип работы, в основном, доставался таким людям, как Док Уильямс и Пэт Барри, у которых не было совести. Конечно, сотрудники агентства заявят, что их правила запрещают заниматься делами о разводе или как-то иначе вмешиваться в брачные отношения. Но это просто чушь. Было бы ближе к истине, если бы они упоминали в рекламе, что агентство не ведёт записей, о которых узнала бы публика, а также мудро подбирает клиентов.

Ранней весной меня отправили на первую ковбойскую операцию. Газеты назвали это восстанием анархистов, но, на самом деле, это была анархия против анархии со школой анархии, моим агентством, в качестве третьего участника.

В округе Арчулета (Колорадо) произошло восстание, и все чиновники бежали в Нью-Мексико, за исключением секретаря округа и шерифа, которые присоединились к повстанцам. Несколько домов были уничтожены пожарами, сгорел дом и конюшня одного из окружных комиссаров, мистера Скаса, а окружной судья и пять комиссаров не возвращались в округ, боясь за свои жизни.

Я купил лошадь и седло в Дуранго, юго-западном углу Колорадо, и поскакал в Пагоса-Спрингс – столицу округа Арчулета. Здесь я выдал себя за дикого, грубого ковбоя-преступника из Техаса.

В округе было только семьдесят пять повстанцев, и когда сбежавшие чиновники вернулись из Нью-Мексико во главе шестидесяти хорошо вооружённых мексиканцев, все повстанцы собрались в Пагоса-Спрингс и говорили о том, как закончить войну.

Мы, повстанцы, встретили окружных чиновников у моста через быструю реку Сан-Хуан и заставили их отряд остановиться. Они разбили лагерь на другом берегу реки.

Рассказ о том, как я предотвратил убийство чиновников в три часа ночи, а затем через три дня, как меня хотели повесить, как я впоследствии получил четыре доллара за сражение с повстанцами, займёт слишком много места.

Кровь не была пролита, и через два месяца я предстал перед присяжными в Дуранго, когда шестнадцати лидерам восстания были предъявлены обвинения.

Затем я отправился в Мексику, чтобы выследить грабителя поезда, который украл 10 000 долларов в Ла-Хунте (Колорадо). Я нашёл моего человека в Мехико и посадил его в тюрьму в Ливенворте (Канзас).

Я провёл в Мехико один месяц и расплатился за это удовольствие угрызениями совести из-за того, что принадлежал к такой бессердечной и беззаконной организации.

Вскоре после завершения работы, которая привела меня в Мексику, меня отправили в Вайоминг, чтобы сыграть роль техасского ковбоя-преступника.

На конечной станции Шайеннской железной дороги я купил лошадь и седло и поскакал на север к реке Ларами. После некоторых трудностей я оказался в лагере ковбоев-преступников со сломанной ногой.

В первую же ночь меня хотели повесить, подозревая, что я детектив. Как мне сказали позже, на меня хотели набросить петлю, а потом ослабить её, чтобы я признался, что я детектив. Но вожак и один из членов банды возразили, что неправильно обращаться так жестоко с человеком, у которого сломана нога; что если я детектив, то как-нибудь выдам себя, и тогда меня можно будет повесить без всяких церемоний. Поэтому мне позволили спать в ту ночь.

В банде было четырнадцать человек, некоторые сбежали из техасской тюрьмы. Их лагерь находился далеко от дорог, в сорока милях от ближайшего почтового отделения в форте Ларами.

Утром мне сделали два костыля, и скоро я стал членом банды.

Поскольку предмет этой книги состоит в том, чтобы показать то зло, которое существует в нашей свободной, любимой Америке, я воздержусь от подробностей моей работы.

Я был с бандой два месяца, и две недели проходил на костылях, когда шериф с крупным отрядом из Шайенна, столицы штата напал на лагерь и посадил всех в шайеннскую тюрьму.

Это дело известно как дело Маккоя. Маккой, он же Билл Гатлин, техасский ковбой, был приговорён к повешению за убийство помощника шерифа Ганна в Ласке (Вайоминг). За день до казни вся банда под руководством Тома Холла, убийцы из Техаса, сбежала из шайеннской тюрьмы.

После того, как я дал показания перед присяжными, я скрылся из виду и вышел из игры.

Остаток зимы я провёл в Денвере и получил новые уроки обмана и бесчестия.

Управляющий Имс работал над делами для большого агентства, и мы, оперативники, были заняты на городской работе. Время от времени из Чикаго приезжали другие оперативники. Один из них, как он сам говорил мне, был убийцей, которого вырвали из лап закона и спрятали в Денвере. Как говорили, убийство было совершено в интересах агентства, во время получения платы, и защита этого человека была простой справедливостью.

Я был на хорошем счету у управляющего Имса, пока в один несчастливый день мной не завладели совесть и мужество.

Одного богатого коммерсанта поймали на том, что он разрушает счастливую семью. Дело попало в руки большого агентства, которое хотело предотвратить скандал в высшем свете. Управляющий Имс и один из его любимых оперативников, Т. занялись разъярённым мужем, мистером Уильямсом, но тот мог успокоить своё разбитое сердце только оглаской и судом. Денег, которые ему предлагали, было недостаточно. Нужно было что-то делать, или благородное имя будет втоптано в грязь.