X
Революционное движение в 70-х годах в Киеве
Охарактеризовав вкратце общий ход социально-революционного движения в России вообще, я перейду к явлениям по этой части собственно в г. Киеве, который сделался питомником пропаганды, притоком и школою, из которой выходили убийцы, не только для г. Киева подготовлявшиеся, но и для других мест России, где нужно было осуществить злодейские замыслы. Киевская революционная партия первая проложила дорогу к убийствам, с политическими целями совершенным, и ни одного убийства и покушения на убийство не произошло в России, где бы киевские революционеры не были участниками.
Образованию в г. Киеве центра революционной деятельности социально-революционного движения и усилению их послужили следующие причины, давшие полную возможность не только сгруппироваться агитаторам движения, — но и сплотиться между собою в самой сильной степени в половине 1878 года:
1) безнаказанность лиц, привлекавшихся к дознаниям 1874–1877 гг.;
2) масса учащейся молодежи в Киеве, поддающейся влиянию, совращению и находящейся в периоде возраста, поддающегося наивысшей преступности вообще;
3) масса рабочего, ремесленного, фабричного люда, а также железнодорожных мастеровых и рабочих местного арсенала, представляющих готовый, восприимчивый элемент, по своему развитию, к политическому брожению;
4) народонаселения г. Киева, состоящее из народностей, враждебных друг другу: русские, малороссияне, поляки, евреи;
5) расположение самого города, растянутого на местности волнистой, гористой, дающей полную возможность к укрывательству всякого рода преступлений;
6) центр украинофильской партии с направлением противоположным русскому характеру и развитию, образовавшейся еще в начале 50-х годов.
Известная революционная деятельница Вера Фигнер в показаниях своих признавала самою сильною революционною организациею — киевскую, каковая местными усилиями была разрушена ко времени задержания Фигнер в 1883 году.
В сентябре 1873 года в г. Киеве возник киевский революционный кружок, носивший название «Коммуны». Этот кружок первоначально образовали: дворянин мекленбургшверинского герцогства, студент киевского университета Василий Фишер[101] 30 лет, дворянка Екатерина Брешковская[102] 33 лет, сестра последней Ольга Иванова[103] 25 лет, дворянин, студент Бенецкий[104] 25 л., и студент из дворян земский фельдшер Судзиловский[105] 26 л., которые и жили в одной квартире; эти лица держались того убеждения, что, живя жизнью интеллигентных людей, они живут, в сущности, на счет народа, а потому и мечтали об устройстве жизни собственным трудом; некоторые предполагали осуществить эту мысль на устройстве фермы и затем на ведении в ней хозяйства на артельных началах, для чего и предпринята была поездка в Витебскую губернию к дворянке Филипп[106], двоюродной сестре Брешковской; затем цель поездки изменилась и уступила место желанию воспользоваться доходом с имения или капиталом, по продаже оного, на народное дело, почему и советовалось Брешковской взять доверенность от Филипп на продажу имения, продав оное, купить взамен меньшее имение для Филипп, а остальными деньгами воспользоваться для устройства артели; однако же план этот не удался, эти лица, прожив на счет Филипп и проездив в разные места и в С.-Петербург, к марту месяцу 1874 г. вернулись в Киев. Фишер объяснял в показании, что образ их действий по отношению к Филипп был «грязною проделкою» и признавал, что хотел надуть Филипп. Брешковская от Филипп ездила в Петербург, где вошла в сношения с местными агитаторами. Затем весною 1874 года все вернулись в Киев, и уже в это время «Киевская Коммуна» окончательно получила характер революционного кружка, число членов которого увеличилось поступлением в него многих местных жителей, а также приехавших из С.-Петербурга агитаторов. В числе последних были: жена поручика артиллерии Рогачева, неокончившие курса Каблиц[107], Тетельман[108], Чернышев[109], студент-технолог Стронский[110], дворянин Дробышевский[111], студент-технолог Фрост[112], а из местных киевских членами коммуны состояли: студенты университета Дебагорий-Мокриевич[113], Левенталь — два брата[114], Аксельрод[115], Лурье[116], дочери врача Каминер[117], слушательница акушерских курсов Коленкина[118], дворяне Ильясевич[119] и Волкенштейн[120], сын священника Яков Стефанович[121], почетные граждане Ларионов[122] и Горинович[123], дочь чиновника Польгейм[124], сельский учитель Трезвинский[125].
Брешковская, Фишер, Бенецкий и Судзиловский принадлежали к кружку с момента его возникновения. Принимали участие в кружке — дворянин, председатель мглинского мирового Съезда, Сергей Ковалик[126] 31 года, и еврей Рабинович[127].
Киевский кружок держался идей Бакунина, изложенных в книге «Государственность и анархия», т. е. отрицания всякой формы государственного правления, всякого авторитета собственности и семейного союза; кружок имел целью посредством социально-революционной пропаганды в народе возбудить народ к восстанию, ниспровергнуть путем революции верховную власть и водворить анархию; в кружке проповедовалось — произвести переворот в политическом и социальном строе России, который бы сопровождался перерезанием чиновников и зажиточных людей.
Средством для осуществления своего идеала анархии кружок первоначально признавал пропаганду в народе революционных идей. Для успешного хода дела кружком были приобретены: крестьянские костюмы, географические карты юго-западных губерний, книги революционного содержания, доставлявшиеся из-за границы контрабандистами, фальшивые паспорта, печати; для письменных сношений между собою члены кружка имели шифр. Денежные средства «коммуны» были ограничены, на удовлетворение потребностей ежедневной жизни деньги собирались с лиц, живших в «коммуне», причем каждый вносил сколько мог; отправившихся в народ снабжали деньгами Дебагорий-Мокриевич, Стронский и Бенецкий, один из состоятельных членов кружка, поддерживавший средства кружка деньгами и провизиею в натуре; сверх того кружок получал денежные средства и из С.-Петербурга в количестве, доходившем до 500 рублей, и несмотря на это кружок сильно нуждался в средствах. Для добывания их не останавливались ни перед чем. Ложные обещания, вымогательства, обманы были в полном ходу, а также намерения поступить в почтальоны с целью ограбления почты. Идалии Польгейм, как красивой женщине, предлагали и настаивали на том, чтобы она поступила в любовницы к старику-помещику, с тем, чтобы обобрать его, отравить, а деньги доставить в пользу кружка. Из квартиры состоятельного члена кружка Ильясевича, в отсутствии его, были унесены все вещи и не возвращены. Члены кружка носили особые прозвища ласкательного характера, но несмотря на это мир и согласие нарушались крепкими ссорами и драками; в общих квартирах все спали вповалку, две-три пары мужчин и женщин, между которыми были девицы; это был вертеп разврата, грязи и нечистоты. К осени 1874 года, когда началось преследование членов кружка и большинство их было заарестовано, то в «Коммуне» проявилось большое возбуждение, было решено прибегнуть к террору. Рогачева запаслась револьвером, [который] предназначала пустить в дело против шефа жандармов в С.-Петербурге. Хотя эти преступные замыслы и не были приведены тогда в исполнение, но дальнейший образ действий успевших скрыться от преследования агитаторов доказал, на какие страшные злодеяния они способны: 11 июня 1876 года в г. Одессе на конной площади, вблизи вокзала был найден с пробитою головою Горинович, облитый серною кислотою, с запискою: «Такова участь шпиона». У Гориновича вытекли глаза, отвалились сожженные кислотою нос и ухо. Вопреки ожиданиям он находится и поныне в живых. Зверская расправа с Гориновичем, заподозренным лишь в шпионстве, чего в действительности не было, совершена членами киевского революционного кружка: сыном свящ. Яковом Стефановичем, евреем — бежавшим солдатом Дейч[128], сыном кандидата Давиденко[129] и неокончившим курс Костюриным[130] и Малинкою[131] (последние трое осуждены в Одессе).
