Ознакомительная версия.
Но с другой стороны, они помнят, что все высшие посты в государстве заняты друзьями, протеже, ставленниками Распутина. Министерством внутренних дел руководит Протопопов, полностью обязанный Распутину своей карьерой. Забудут ли все эти люди своего благодетеля, когда им так легко убедить императрицу отомстить?
Все ждут.
Становится известно, что начато следствие и что поручено оно не следователям, которые могли бы закрыть дело за отсутствием доказательств, а лично Протопопову и сотрудникам полиции.
У общества не остается никаких иллюзий. Возникает тревога за великого князя Дмитрия, когда тот получает приказ выехать в сопровождении адъютанта императора на границу с Персией: ему поручено осмотреть тамошние крепости на случай вторжения турок через персидскую территорию; всем известно, что для этого региона характерны губительные для легких влажные ветры, а у великого князя как раз слабая грудь. Вызывает сочувствие князь Юсупов, высланный в свое имение. Радуются за Пуришкевича, защищенного от преследований депутатским иммунитетом. Но главное – все смотрят на государей. Императрица по-прежнему цепляется за свои заблуждения, а император – за свои слабости!
Становится известно о тайных похоронах Распутина. Достойный финал для такой жизни. Последняя сцена из серии мрачных офортов, словно пришедших из варварских времен Средневековья с его невежеством и верой в колдовство в современный императорский двор.
Вот как это произошло. В то время, пока великий князь и князь Юсупов остаются под арестом, императрица выбирает для могилы «святого старца» уединенное место в конце императорского парка, поблизости от дворца. Важно, чтобы императрица могла ежедневно ходить туда молиться, беспрепятственно и в одиночестве. Она уже задумывает сооружение подземного хода, который сделает подход проще и еще секретнее.
Но кто же понесет на своих плечах гроб к этой уединенной могиле? Император собственной персоной и несколько выбранных им лиц высокого ранга. И это несмотря на обычай, согласно которому император может нести лишь гроб великого князя, да и то в исключительных случаях.
Итак, царь с ношей отправляется в путь. Ночь. За гробом в глубоком трауре следуют императрица, великие княжны и цесаревич, которому в этот момент двенадцать лет. Гроб с останками конокрада, отравленного, застреленного, забитого тремя высокопоставленными людьми, выполнявшими желание всей страны, сопровождает императорская фамилия, состоящая в родстве со всеми царствующими домами Европы: император Всероссийский, царь Польский, великий князь Финляндский, двоюродный брат короля Англии, племянник короля Дании, двоюродный племянник королев Греции и Италии; императрица – принцесса Гессенская, внучка королевы Виктории, двоюродная сестра императора Германии и королевы Испании; четыре великие княжны, предназначенные к бракам с европейскими монархами; наконец, цесаревич – прямой наследник двуглавого орла и шапки Мономаха.
Меры, принятые против великого князя Дмитрия Павловича и князя Юсупова, а также невероятные похороны Распутина убедили общество в упрямстве государя и государыни. Те, кто рассчитывал, что после смерти Распутина направление в делах изменится, скоро убедились, что это не так. Все люди, поставленные «старцем» на высокие посты, на них и остались. А императрица оставалась одержимой духом покойного. Фаворитизм, чехарда, хаос сохранялись. Казалось, человек-дьявол, на которого не действовали ни яд, ни пули, из могилы продолжает свое дело и оживает в своих креатурах.
Сам император, который, как показалось на мгновение, освободился от чар, продемонстрировал, что его оптимизм нисколько не исчез. Русско-японская война, революция 1905 года, война 1914 года, убийство Распутина, многочисленные катастрофы, частота и размах которых шли по нарастающей, совершенно не изменили его характера. Инстинктивно не доверявший тревожным сведениям, утверждаемый своим окружением в оптимизме, превратившемся в чудовищную манию, этот абсолютный монарх все двадцать два года царствования полагал, что управляет событиями, рассматривая их исключительно в оптимистичном ключе; он думал, что устраняет беды, отказываясь их видеть. Таким его видел мой отец в 1903 году, таким он остался до конца. Это можно подтвердить одним примером.
Петроградский военный округ был огромным; он включал большой город и часть фронта, от которой зависели безопасность и жизнь столицы. Этот округ находился под командованием генерала Рузского, человека больших способностей, возможно самого преданного государю русского генерала этой войны. После визита на военные заводы Петрограда генерал обратился к императору с важным рапортом, в котором, основываясь на собственных наблюдениях и докладах подчиненных, сообщал, что рабочие настроены революционно. Император ему не поверил. Более того, генерал Рузский был снят со своего поста; ему оставили лишь должность командующего фронтом.
Интриги и несправедливости множились. Личные заслуги мало что значили в этой неразберихе. На память приходит еще один пример из сотни подобных – история, наделавшая в то время много шума в Петрограде. Все письма на фронт, равно как и письма офицеров в тыл, тогда просматривались органами военной цензуры. Тайна корреспонденции обычно сохранялась лишь в отношении писем генералов и адмиралов.
В январе 1917-го отделом цензуры в прибалтийских районах и Финляндии руководил генерал Белостоцкий; предполагавшаяся в этом районе атака наших морских сил стала заранее известна германцам; генералу направляют предписание проверять все проходящие письма, «без каких бы то ни было исключений». Генерал, опасающийся, что в измене заподозрят его самого, выполняет приказ буквально и вскрывает письмо главнокомандующего адмирала Эбергарда. Возможно, в своих инструкциях Управление военной цензуры имело в виду именно это, не решаясь объявить открыто. Таким образом, цензура вскрыла письмо адмирала Эбергарда, которое не имело никакого отношения к национальной обороне, но у генерала были чисто личные основания сожалеть, что оно попало в чужие руки. В ярости он подает жалобу. У него есть поддержка, связи. Управление цензуры не прикрывает генерала Белостоцкого. Его арестовывают под предлогом, что отправленный ему приказ не касался главнокомандующего и что под прикрытием этого приказа он пытался проникнуть в политические секреты.
Итогом стало позорное осуждение генерала на десять лет за государственную измену с отбыванием срока в Шлиссельбургской крепости. Это была особо суровая тюрьма, предназначенная для политических преступников и шпионов. И кто же был обвинителем трибунала на суде над генералом Белостоцким? Генерал Бонч-Бруевич. А кто заменил осужденного на освободившемся посту начальника отдела цензуры в прибалтийских районах и в Финляндии? Родственник генерала Бонч-Бруевича. Осужденному генералу пытались помочь, в частности мой отец. Все напрасно. Его освободила только революция.
Ознакомительная версия.
