Кажется, супруг, погрязший в любовных утехах на стороне и едва ли интересующийся властью, оставил своей бедной жене лишь одно развлечение – дворцовые интриги, что помогало входить во вкус управления государством. Не зря она повсюду носила с собой томик «Государя» Макиавелли, написанный теоретиком манипуляций специально для семьи Медичи. Тщательно изучала она и историю Франции (хотя писать по-французски без ошибок не умела до конца жизни), а однажды, уже будучи королевой, произнесла любовнице своего мужа фразу, ставшую исторической. На вопрос, что она читает, Екатерина заметила, что это история Франции, в которой она с удивлением обнаружила, что «во все времена шлюхи управляли делами королей». Разумеется, две женщины в тот момент были наедине. Без любви, одинокая, холодная и занятая постоянно своими мыслями, женщина уже вынашивала планы мести.
Она начала с того, кто стоял на пути к власти ее мужа Генриха. А это был дофин, старший сын короля, который должен был унаследовать корону. Этот молодой человек, полный духовных сил и обладавший недюжинной смекалкой, был гораздо смышленее ее незадачливого мужа в государственных делах и политике и к тому же обладал завидным здоровьем. При таком раскладе, рассудила Екатерина, ей придется еще долго прозябать на третьих ролях в ожидании отставки стареющей Дианы. И ведь нет никаких гарантий, что Генрих вернется к ней. Стоит упомянуть, что итальянцы всегда испытывали неподдельный интерес и даже некое подобие страсти к ядам. Саму Италию тех времен нередко называли «лабораторией ядов» и «академией человекоубийства». Что касается Екатерины, то ее личный парфюмер мэтр Ренэ наводил ужас на Париж. Хотя, конечно, страшный лик «черной королевы» явился миру много позже, а тогда, будучи на волоске от падения в бездну, женщина действовала с предельной осторожностью, достигая задуманного через третьи руки.
Ее причастность к ранней смерти молодого Франциска не доказана, но слишком многие авторы упоминают странную внезапную смерть Франциска-младшего в связи с реализацией ее, Медичи, интересов при дворе. Французский двор оцепенел, когда разгоряченный игрой наследник престола, попросив слугу принести стакан холодной воды, залпом выпил ее и упал мертвым. Те же немногие, кто сначала заподозрил молодую Екатерину – это задумчивое и несколько меланхоличное дитя, тут же отбросили свои мысли при виде того, как искренне, словно в поисках поддержки, король обнял свою невестку на глазах у всех. До поры затаившаяся, но теперь вступившая в большую политическую игру женщина могла праздновать первую победу – она стала супругой наследника. Еще один потенциальный претендент на корону, младший сын короля Карл, сам освободил дорогу, когда безрассудно посетил дом, в котором царствовала чума. Этот самонадеянный юноша не верил, что смерть может угрожать принцу крови, но он жестоко ошибся, пав жертвой беспощадной болезни, то и дело свирепствовавшей в средневековой Европе.
Прошло совсем немного времени, и король, «весь прогнивший внутри» – по всей видимости он болел гонореей или даже сифилисом, – оставил этот мир, вверив скипетр Генриху. Любопытно, но статус королевы не усилил позиций Екатерины. Более того, не чувствующий ответственности за свои «монаршие поступки», легкомысленный
Генрих практически открыто возвысил Диану, сделав положение фаворитки более прочным и могущественным, чем первой дамы королевства. Екатерина была унижена. Ее стесняло и удручало такое, казалось бы, безвыходное положение. Она превратилась в тень любовницы своего мужа и, несмотря на снедающие ее терзания, терпеливо сносила свою незавидную роль. Ее психика, и без того ущемленная, в течение нескольких лет оказалась вывернутой наизнанку, а затем и необратимо разрушенной.
Лишь пару раз ей удалось привлечь внимание своего супруга, но не как женщине, а как верной подруге, отличающейся благоразумием и совсем неженской предусмотрительностью. Оставляя столицу по делам войны, Генрих дважды назначал свою жену регентшей, то есть временно вверял ей высшую власть в государстве. Хотя эта власть была серьезно ограничена, она в глазах двора не осталась незамеченной – это было выражение высокого доверия, оно вызвало интерес к королеве-политику у некоторых серьезных игроков у подножия трона. Например, у клана Гизов, которые считали себя претендентами на более высокие роли в государстве и, соответственно, способными оттеснить Бурбонов, официальных наследников короны после семейства Валуа. Екатерина Медичи постепенно втягивалась в сложную политическую игру.
Наконец случилось чудо: после десятилетнего периода бесплодия королева Медичи забеременела. Затем дети пошли один за другим, радуя и короля, и Диану, которая безраздельно владела Генрихом, ведь периоды вынашивания потомства абсолютно выводили Екатерину из любовного треугольника. Но любовница повелевала даже в детской, чем доводила королеву до сумасшествия. А все еще влюбленный в стареющую даму король приказывал ваять Диану в мраморе, отливать из серебра, писать ее многочисленные портреты. Страсти накалялись много лет: Екатерина, закусив до крови губу, терпеливо ждала своего часа. Позже она писала, что очень любила своего мужа, однако в это трудно поверить. Столько раз отвергнутая и оскорбленная, никогда никем не любимая и никогда никого не любившая, она давно уже имела другую страсть – к власти. Ей было еще не так много лет, а она уже бесповоротно разуверилась в людях, ее чувства притупились, даже своих детей она, похоже, подсознательно рассматривала как товар, оплату своего будущего. Этот мужчина-король, ветреный и влюбленный в другую, растоптал в ней самую возможность любить, и единственным, что ее связывало с Генрихом, была власть. «Если первые десять лет Екатерина провела в страхе и страданиях, то вторые десять – в муках физических», – таково заключение российских исследователей Ю. Лубченкова и В. Романова. Кажется, оно вполне отражает происходившее с итальянкой при французском дворе.
Чья-то скорбь, как и чье-то пьянящее беззаботное счастье, не могут длиться бесконечно, все заканчивается внезапно. Так произошло и с королем Генрихом, вздумавшим лично принять участие в рыцарском турнире. Несмотря на то что окружающие просили монарха не делать того, что придает королям либо величие, либо комичность (кроме того, по статусу король не должен был принимать участия в поединках), он с неотвратимым упрямством шел навстречу своей гибели. Во время схватки с молодым графом Монтгомери от удара копье короля сломалось, расщепившись на множество острых, как шипы, осколков; один из них волею рока влетел в глазное отверстие шлема, смертельно ранив монарха. На десятый день он скончался после мучительной агонии от абсцесса и кровоизлияния в мозг. Екатерина Медичи неожиданно стала королевой-матерью, обладающей всей полнотой власти при своем шестнадцатилетнем первенце Франциске II.
