Ю. П. Петров о деятельности ГКО в области внешней политики писал: «Заключив в апреле 1941 г. с Японией договор о нейтралитете, СССР в случае нападения на него с Запада сводил к минимуму угрозу войны на два фронта»[148].
Им был проанализирован и вопрос о прообразе ГКО в истории нашего государства: «Прообразом ГКО являлся Совет Рабочей и Крестьянской обороны, работавший под руководством В. И. Ленина в период борьбы с интервентами и белогвардейцами. Однако функции ГКО по сравнению с функциями Совета Обороны были расширены. К этому обязывали огромный размах борьбы, а в связи с этим огромные потребности Вооруженных сил в материальных средствах, которые не шли ни в какое сравнение с потребностями периода Гражданской войны»[149].
В июне 1942 года, обсудив состояние партийно-политической работы, ЦК укрепил Главное политическое управление Красной армии. Его начальником был назначен кандидат в члены политбюро, секретарь ЦК партии А. С. Щербаков. При Главпуре был создан Совет военно-политической пропаганды, куда вошли члены ЦК партии А. А. Жданов, Д. З. Мануильский, Е. М. Ярославский и др.[150] О четкости работы ГКО и, по-сталински, твердом определении круга ответственных исполнителей можно прочитать в книге В. Карпова «Генералиссимус».
«Тов. Молотов В. М.: контроль за выполнением решений ГКО по производству танков и подготовка соответствующих вопросов.
Т.т. Маленков Г. М. и Берия Л. П.: а) контроль за выполнением решений ГОКО по работе ВВС Красной Армии (формирование авиаполков, своевременная их переброска на фронт, оргвопросы и вопросы зарплаты) и подготовка соответствующих вопросов.
Тов. Маленков Г. М.: контроль за выполнением решений ГОКО по Штабу минометных частей Ставки Верховного главнокомандования и подготовка соответствующих вопросов.
Тов. Берия Л. П.: контроль за выполнением решений ГОКО по производству вооружения и минометов и подготовка соответствующих вопросов.
Тов. Вознесенский Н. А.[151]: а) контроль за выполнением решений ГОКО по производству боеприпасов и подготовка соответствующих вопросов; б) контроль за выполнением решений ГОКО по черной металлургии и подготовка соответствующих вопросов.
Тов. Микоян А. И.: контроль за делом снабжения Красной Армии (вещевое, продовольственное, денежное и артиллерийское) и подготовка соответствующих вопросов. Подчинить контролю члена ГОКО т. Микояна все органы снабжения НКО по всем видам снабжения и транспортировки»[152].
…В своей книге «Легенды Арбата» Михаил Веллер дает характеристику и члена политбюро М. А. Суслова:
«Теперь необходимо сказать пару слов про товарища Суслова. Это вам не похотливый дедушка-козлик Калинин. Михаил Андреевич был человек серьезный и вдумчивый. Сталинского закала и несокрушимой убеждённости в победе мирового коммунизма.
Из себя он был похож на перекрученный саксаул внутри серого костюма. Серый костюм был его форменный стиль, элитный шик. Все в черном или синем — а идеолог партии в сером. Он знал, что его зовут серым кардиналом: это ему льстило. Других слабостей, кроме такого партийного тщеславия, он не имел.
Подчеркнуто аскетичный, поставил дело так, что почести его обременяют, а вот поработать он всегда готов из чувства долга и отсутствия прочих интересов. На всех фотографиях — сбоку или сзади. И вскоре все тайные и невидимые нити управления были намотаны на его синие старческие руки в прожилках.
Он сидел на своем посту идеолога партии, как гриф на горной вершине краснозвездной кремлевской башни, и взором острее двенадцатикратного морского бинокля проницал деятельность государства.
Он часто болел. Сложением выдался чахоточным. Грудка узкая, плечики хилые, спинка сутулая, рост высокий: пламенный революционер! Фанатичного темперамента боец.
Из больниц не вылезал. Но иногда и он, конечно, вылезал. И вставлял всем идеологических фитилей. Чистый иезуит, и клизму ввинчивал штопором. Бдил, как великий инквизитор.
Итак, он суставчато выполз из кремлевской больницы и на ходу приступил к любимому делу: вгонять в гроб товарищей по партии. Типа: я исстрадался в разлуке»…[153]
Совет по радиолокации представлял собой своеобразную организацию: «в его распоряжении не было ни одного научно-исследовательского учреждения или производственного предприятия — все они находились в ведении оборонных наркоматов; даже ВНИИ-108, самый близкий Совету по радиолокации, и тот административно подчинялся 8-му Управлению НКЭП. Однако все рекомендации и указания Совета по радиолокации выполнялись безоговорочно: за ним стояли авторитет Государственного Комитета Обороны и законы военного времени»[154].
Собственно, о существовании этого постановления и его роли в организации радиолокационной промышленности сведения в печати появлялись уже давно, но всегда приводились с некоторыми искажениями деталей.
Например, в книге А. С. Карташкина «Факультет радиоэлектроники летательных аппаратов» говорится об А. И. Берге как о «зампредседателя комиссии ГКО по радиолокации»[155]. Какой «комиссии»? Орган ГКО назывался «Советом по радиолокации при ГКО». В статье Е. В. Марковой «Жил среди нас необыкновенный человек: академик А. И. Берг» утверждается: «В результате длительной борьбы в 1946 году было принято постановление правительства о радиолокации и предложения А. И. Берга были внедрены»[156]. Не в 1946 году (война уже кончилась!), а в 1943-м. И постановление не «правительства» (в те годы — СНК СССР), а Государственного Комитета Обороны. Перечень таких несоответствий содержанию постановления можно продолжить.
Несколько слов об истории публикации этого документа. В год своего выхода в свет постановление ГОКО-3683сс имело высокий гриф — совершенно секретно особой важности — и, естественно, появиться в открытой печати не могло. Но прошло несколько десятилетий, и один за другим вышли два журнала — «Петербургский журнал электроники» (№ 1 (34), 2003) и «Электроника: наука, технология, бизнес» (№ 4 (46), 2003), в которых был напечатан текст этого постановления, однако с разными редакционными примечаниями. В «Петербургском журнале электроники» редакционное примечание гласило: текст представлен Б. Д. Сергиевским; в журнале «Электроника: наука, технология, бизнес» — публикуется впервые, текст представлен Ю. Н. Мажоровым. Слово «впервые» в последнем издании поставлено, возможно, потому, что впервые публиковалось более или менее полное содержание документа — в «Петербургском журнале электроники» воспроизводилась лишь нижняя часть соответствующей страницы. Я беседовал с каждым из сотрудников, представивших в редакцию этот документ. Б. Д. Сергиевский о существовании публикации статьи В. М. Пролейко «О значении радиоэлектроники. Военные аспекты» просто не знал и был несколько удивлен редакционным примечанием. Ю. Н. Мажоров сказал, что автору статьи, в которой шла речь о постановлении ГКО, и редакции журнала «Электроника: наука, технология, бизнес» текст постановления ГОКО-3683сс был неизвестен; ему пришлось представить ксерокопию документа, на оборотной стороне которого стояла виза Б. Д. Сергиевского. Так что дело тут только в представлении ксерокопии в редакцию конкретного журнала, а редакционное примечание появилось даже без его ведома. Изложу последовательно данные о получении разрешения на публикацию. В апреле 1995 года директору Российского центра хранения и изучения документов новейшей истории К. М. Андерсону по инициативе Б. Д. Сергиевского было отправлено письмо ЦНИРТИ (исх. № 212/286 от 12 апреля 1995 года), подписанное тогдашним директором института А. Н. Шулуновым: «Прошу Вашего разрешения на публикацию извлечений из постановлений Государственного Комитета Обороны, относящихся к радиолокационной технике». В своем ответе (исх. № 971 от 5 октября 1995 года) К. М. Андерсон указал: «Уважаемый Алексей Николаевич! На Ваш запрос от 12. 04. 95 г. сообщаем, что на заседаниях Комиссии по рассекречиванию документов, созданных КПСС, 26. 06 и 11. 08 рассмотрены постановления ГКО, отобранные Б. Д. Сергиевским для статьи „ГКО и развитие отечественной радиолокационной техники в годы Великой Отечественной войны“[157]. Указанные документы можно найти в выпуске материалов к истории ЦНИРТИ»[158]. Полученная Б. Д. Сергиевским копия постановления ГКО не имела подписи Сталина, красующейся на воспроизведении постановления в журнале «Электроника: наука, технология, бизнес». Знаком <…> обозначен пропуск слов, имеющихся в тексте постановления: «Объединить в Электровакуумном институте научно-технические, инженерные кадры и лабораторное оборудование:
