Вот и вся история, давшая исследователям творчества Александра Дюма право считать, что прототипом Миледи в истории с подвесками королевы была графиня Карлейль и в ней нет места каким бы то ни было мушкетерам. Впрочем, и без них она достаточно запутанна и противоречива. Есть мнение, что королева действительно подарила герцогу Бэкингему алмазные подвески. Не в Париже, как утверждает Александр Дюма, а в Булони, где отъезжавшим в Англию предстояло сесть на корабль. Королева плакала, Бэкингем плакал, а шпионы кардинала де Ришелье поспешили донести своему шефу, что потерявшая от любви голову Анна преподнесла своему любовнику аксельбант с двенадцатью подвесками — подарок ее супруга. Подобный поступок можно объяснить только тем, что испытанное наконец-то Анной блаженство совершенно лишило ее осторожности, ведь было очевидно, что герцог не положит подвески в шкатулку, чтобы тайком ими любоваться, а станет их носить.
Впрочем, недаром английский философ Фрэнсис Бэкон говорил, что «невозможно быть одновременно влюбленным и разумным».
Поступок этот действительно выглядит по-ребячески неосмотрительным. Ну почему бы, скажем, не подарить любимому какой-нибудь перстень, серьги или браслет? В общем, любую дорогую вещь, но не такую уникальную? По всей видимости, потому и подарила, что испытала уникальные (для себя, разумеется) ощущения. В таких случаях королевы мало чем отличаются от простых смертных и творят ничуть не меньшие глупости.
Герцог де Ларошфуко никак не объясняет, как выросшая при знаменитом своими интригами испанском дворе королева Анна могла до такой степени потерять бдительность, что рискнула расстаться с драгоценностью, подаренной ей королем, вместо того чтобы отделаться любой другой вещью меньшей значимости.
Неудивительно, что возвращение Анны Австрийской в Париж было сильно омрачено грубой холодностью ее законного супруга (ему явно сообщили обо всем, что произошло в Амьене). И это вряд ли можно поставить королю в вину: мало кто из мужей любит быть обманутым, да еще со столь бесстыдной откровенностью. Разумеется, к раздуванию королевского гнева приложил руку и кардинал де Ришелье, больше оскорбленный, впрочем, не как отвергнутый любовник, а как государственный деятель, которому роман королевы путал все карты в его политической игре. Но хитроумный де Ришелье сумел извлечь выгоду и из романтической страсти королевы.
Кардинал де Ришелье умер в 1642 году, и он унес с собой тайну: на самом ли деле была история с подвесками и правда ли он был и сам влюблен в королеву? Или же с его стороны это был холодный расчет: завоевав сердце Анны Австрийской, сделать ее активным проводником своей политики?
И вот тут-то мы и подходим к версии, в которой главную роль сыграла графиня Люси Карлейль, дочь графа Генри Нортемберлендского. Как мы уже говорили, именно она считается прототипом знаменитой Миледи, рожденной фантазией Александра Дюма. Эта молодая женщина много раз приезжала во Францию после смерти своего супруга лорда Хея, графа Карлейля. При этом графиня Карлейль была любовницей, точнее — одной из лондонских любовниц герцога Бэкингема. Кардинал де Ришелье еще во время пребывания блистательного герцога в Париже связался с ней и поведал о новом увлечении Бэкингема. Взбешенная «Миледи» все поняла с первого слова: — Конечно же, его преосвященству известно, — сказала она посланцу кардинала, — что теперь идут страшные религиозные распри между католиками и протестантами? Вопрос религиозный — только ширма, за которой скрывается бездна политических амбиций и стремление захватить власть, в том числе и королевскую. Пока этот мятеж тлеет, как искра, беспокоиться не о чем. Но если из искры раздуть пожар — его зарево быстро заставит Бэкингема позабыть о любом романе.
Подобные рассуждения не должны вводить в заблуждение: толчком к раздуванию пожара послужили не хитроумные политические соображения, а банальная ревность. Англичанка отнюдь не была исчадием ада и коварным политиком, она была просто любящей и страдающей женщиной.
После отъезда Бэкингема из Франции и возвращения королевы Анны в Париж кардинал направил графине Карлейль письмо следующего содержания:
«Так как, благодаря Вашему содействию, цель наша достигнута и герцог вернулся в Англию, то не сомневаюсь, что он сблизится с вами по-прежнему. Мне доподлинно известно, что королева Анна подарила герцогу на память голубой аксельбант с двенадцатью алмазными подвесками. При первом же удобном случае постарайтесь отрезать две или три из них и доставить их немедленно ко мне: я найду им достойное применение. Этим вы навеки рассорите королеву с вашим вероломным возлюбленным, мне же дадите возможность уронить его окончательно во мнении Людовика XIII, а может быть, даже и самого его величества, короля Карла I».
Кардинал де Ришелье прекрасно знал, что герцог будет носить воистину королевское украшение. И тот действительно надел его на первый же придворный костюмированный бал.
Однако крайне трудно себе представить, что даже обладающая гипнотическими навыками шпионка сумела бы срезать у Бэкингема подвески прямо на балу. Эту деликатную миссию мог выполнить только тот, кто примелькался во дворце и не вызвал бы подозрений. По версии герцога де Ларошфуко, работу Миледи проделала любовница герцога Бэкингема графиня Люси Карлейль. В изворотливости этой женщины сомневаться не приходится, так как впоследствии, уже в годы английской гражданской войны, она стала двойным агентом и, будучи фрейлиной при жене свергнутого Оливером Кромвелем Карла I Стюарта, посылала из Парижа шпионские донесения врагам короля, тем самым расстроив все планы сторонников монархии уберечь его от эшафота. Так что нельзя не признать: кардинал де Ришелье умел подбирать высококвалифицированные кадры.
Итак, графиня Карлейль раздобыла подвески, но положение спас камердинер герцога. Раздевая своего господина после костюмированного бала, он обнаружил пропажу. А дальше Бэкингем действовал уже самостоятельно. Будучи человеком ничуть не менее хитроумным, чем кардинал де Ришелье, только более молодым и решительным, он мгновенно «вычислил» и воровку, и тайные причины кражи, а затем предпринял все необходимые меры…
А во Франции события тем временем приняли драматический оборот. Кардинал де Ришелье под предлогом потребности в примирении венценосных супругов предложил королю дать большой бал, пригласив на него королеву.
Вечером того же дня королева получила от короля письмо следующего содержания:
«Государыня и возлюбленная супруга, с удовольствием и от всего сердца сознаемся в неосновательности подозрений, дерзких и несправедливых, которые пробудили в нас некоторые события в Амьене. Мы желали бы публично заявить Вам, сколь глубоко были мы тронуты явной несправедливостью, пусть и невольной. Посему завтра приглашаем Вас в замок Сен-Жермен, а если Вы желаете доказать и ваше незлопамятство, то потрудитесь надеть аксельбант, подаренный Вам в начале прошедшего года. Этим Вы совершенно нас порадуете и успокоите».
