– Чем тебе помочь, сынок? – спросила обеспокоенная мать. – Может быть, вызвать врача?
– Ты мне поможешь, если уйдешь куда-нибудь сегодня, – ответил Енгибаров.
Зная характер своего сына, мать быстро собралась и ушла к подруге. Когда утром следующего дня, 25 июля, она вернулась назад, Енгибаров лежал на кровати в той же позе, в какой она его оставила вчера, причем еда на кухне так и осталась нетронутой. По тому, как сын вздыхал, Антонина Андриановна поняла, что его настроение так и не улучшилось. Беспокоить его расспросами женщина побоялась.
Ближе к вечеру Енгибарову внезапно стало плохо и он сам попросил мать вызвать «Скорую». Однако прибывшие вскоре врач и медсестра отнеслись к больному как-то легкомысленно – даже укол ему не сделали. Вместо этого врач в течение десяти минут допрашивал Антонину Адриановну о том, какими болезнями болел ее сын, как чувствовал себя накануне. Может быть, в этом был виноват и сам Енгибаров: когда пришли врачи, он уже малость оклемался и даже стал заигрывать с медсестрой, говорил ей комплименты.
Врачи уехали около шести, а два часа спустя Енгибарову вновь стало плохо. Мать снова бросилась к телефону. Но пока «Скорая» мчалась к их дому, Енгибаров попросил мать дать ему бокал холодного шампанского: дескать, полегчает. Видимо, ни он, ни мать не знали, что шампанское сужает сосуды. Вскоре ему стало плохо. Врач сделал укол, но было поздно – сердце клоуна остановилось. На часах было около восьми вечера. Енгибарову исполнилось 37 лет. В свидетельстве о смерти врачи записали: «хроническая ишемическая болезнь сердца». Матери артиста объяснили, что причиной смерти стал тромб, который образовался оттого, что сын вернулся с гастролей больным и продолжал репетировать с ангиной.
Свою версию смерти Енгибарова имеет артист Арчил Гомиашвили. Вот его слова: «Смерть Енгибарова трагична. Думаю, довел его дружок-актер, ставший потом очень популярным. Енгибаров был искренним парнем, но ему почему-то казалось, что ему не хватает своей славы, и он тянулся к знаменитым людям, хотя сам был очень знаменитым. И он пил и кололся. В ту ночь они с дружком сильно выпили и, видимо, ширнулись. Утром Леня кого-то послал за молоком. Он хлебнул стакан, и тромб остановил его сердце. Я помню то страшное время, 72-й год, еще и потому, что как будто специально в городе было нечем дышать, вокруг Москвы горел торф…»
Рассказывает О. Стриженов: «Однажды, когда я вернулся в Москву из очередной экспедиции в семьдесят втором году (Стриженов снимался во Львове в фильме „Земля, до востребования“. – Ф. Р.), раздался звонок Юры Белова, работавшего режиссером у Енгибарова в коллективе:
– Олег Александрович, приготовьтесь…
– Что случилось?
– Леня умер.
Вскакиваю в машину, мчусь на квартиру к Енгибарову в Марьину Рощу, где он жил в деревянной бревенчатой двухэтажке с мамой. Застаю Леню еще теплого, лежащего на диване. Над его головой висит мой портрет в роли Треплева из «Чайки». Он умер, а казалось, что спит. Остановилось сердце. Леня писал, что любил больше других великолепную четверку – меня, Васю Шукшина, Юру Белова и Ролика Быкова…»
Слух о том, что умер Енгибаров, распространился по Москве со скоростью звука. Правда, как и положено в таких случаях, причина смерти великого клоуна интерпретировалась по-разному. Например, утром 26 июля некто позвонил в дом Владимира Высоцкого и сообщил ему о смерти Енгибарова. Далее послушаем рассказ Марины Влади, которая была свидетелем этого разговора:
«Ты кладешь трубку и начинаешь, как мальчишка, взахлеб плакать. Я обнимаю тебя, ты кричишь:
– Енгибаров умер! Сегодня утром на улице Горького ему стало плохо с сердцем, и никто не помог – думали, что пьяный!
Ты начинаешь рыдать с новой силой.
– Он умер, как собака, прямо на тротуаре…»
И вновь – воспоминания О. Стриженова:
«Мы с Роланом Быковым ходили в Моссовет выбивать для Енгибарова место на кладбище. Похоронили на Ваганькове, если встать лицом к входу в храм, то слева, в нескольких десятках метров от церкви. Потом армяне поставили ему памятник: Енгибаров под рваным зонтом (из его этюда; скульптор – Геннадий Распопов)…»
28 июля, в день похорон Енгибарова, в Москве начался проливной дождь, который тем летом вообще был редким явлением. Казалось, само небо оплакивает потерю прекрасного артиста. По словам Ю. Никулина, все входили в зал Центрального дома работников искусств, где проходила гражданская панихида, с мокрыми лицами. А пришли тысячи.
Спустя полтора года, в январе 1974 года, умерла мама Енгибарова. Она упала на улице без сознания, ее доставили в больницу, но спасти не смогли. Врачи сказали, что она умерла от горя.
25 июля – Владимир ВЫСОЦКИЙ
В Советском Союзе этого человека знали все: от взрослых до детей. Магнитофонные кассеты с записью его концертов хранились чуть ли не в каждой второй советской семье, а фильмы с его участием шли в кинотеатрах при полных аншлагах. И хотя судьба отмерила ему всего 42 года жизни, однако прожил он их так насыщенно, как некоторые не умеют прожить и сто лет.
По восточному гороскопу Высоцкий родился в год Тигра, а это знак всех революционеров. Кроме этого, по отцу Высоцкий был евреем, а в людях этой национальности всегда сидит бунт. Как напишет позднее О. Рапопорт о евреях: «Нерастворимый бунтующий еврейский осадок остается на дне в душе каждого, даже вполне ассимилированного». Так что, по всем приметам, Высоцкому с самого рождения была уготована судьба бунтаря, человека, который всегда идет наперекор сложившимся обстоятельствам.
Бунтарский дух впервые зримо проснулся в Высоцком в 18 лет, когда он, год отучившись в Московском инженерно-строительном институте, внезапно бросил его и пошел учиться на артиста: поступил в Школу-студию МХАТ. Сделал он это наперекор своему отцу, который хотел, чтобы его сын получил серьезную профессию. Но тот в итоге на мнение отца наплевал, после чего их отношения хотя и не испортились окончательно, но былой теплоты в них уже не было.
Стоит отметить, что отец Высоцкого был человеком военным и вполне лояльным власти: в нем если и был бунтарский дух, то запрятан он был так далеко, что разглядеть его даже близким людям было затруднительно. Сей парадокс объяснялся просто: Семен Владимирович как личность формировался в сталинские годы, когда политическая нелояльность могла дорого стоить его обладателям. Иное дело его сын, становление которого как личности совпало с хрущевской «оттепелью» с ее пьянящим воздухом свободы. Поэтому не случайно, что первые гитарные эксперименты Высоцкого-младшего выпали именно на эти годы – конец 50-х.
К середине 60-х Высоцкий был уже достаточно известным в столичных кругах бардом. Причем не бардом-лириком, типа Булата Окуджавы или Юрия Визбора, а бардом социальным. Не чураясь в обычной жизни лирики и будучи по натуре активным донжуаном, в поэзии Высоцкий эту тему не любил и весь свой поэтический талант отдавал «социалке». А поскольку рос он, как дворовая шпана (в Большом Каретном), то первые свои произведения писал в русле блатной романтики. Однако было бы наивно предполагать, что увлечение уголовной тематикой было данью моды со стороны Высоцкого: на самом деле она помогала ему ярче выразить его бунтарское нутро и тягу к социальной проблематике. Под маской его героев-зэков скрывались общественные бунтари, восстававшие против недостатков тогдашней системы. Чуть позже героев-зэков сменят спортсмены, сказочные персонажи и т. д.
