с издевкой спросила: «Где сдул?» – «Сам написал…», – обиженно ответил я, и тут же понял, что мне не верят. Приговор последовал незамедлительно: «Не может деревенский мальчишка такие стихи писать!» Я долго переживал, стихи забросил. Получалось так, что литература – дело для избранных. Но я-то никакой не избранный, обыкновенный деревенский житель, каких сотни, тысячи, миллионы… Иногда в голову мне приходила и вовсе безумная мысли: «А вдруг я – избранный? Разве так не бывает?». Но, как бы ни были сильны мои переживания и сомнения, я вернулся к стихам.
Первый раз напечатался, когда служил в погранвойсках на Тихом океане. Два стихотворения опубликовали в дивизионной газете и даже премию присудили. Но я уже твердо решил учиться на художника и после службы поступил в Иркутское художественное училище. Изредка посещал городское литературное объединение. Сидел в уголке, слушал, читать свои стихи стеснялся. А вот в стенгазете училища был номером первым: рисовал шаржи, писал эпиграммы, фельетоны, статьи. Закончив училище, поехал в Ленинград с вполне сумасшедшим планом: поступить в художественный институт имени Репина, проще говоря – в Академию художеств. И поступил! Но скоро понял, что к новой жизни я не смогу привыкнуть.
Роскошный имперский город, построенный великими европейскими архитекторами, Северная столица России – он был для меня, деревенского парня, холодным и неуютным. Я вырос в иной обстановке. Тем более, вокруг ни родных, ни друзей, ни знакомых. Меня тянуло домой, как магнитом. Я не смог освободиться от этого чувства, и через два года уехал. Обосновался в Нижнеилимске, стал работать в средней школе, где и познакомился со своим учеником Мишей Зарубиным… Вскоре женился, стал примерным мужем: работа, семья, в свободное время – охота, рыбалка, походы по грибы, по ягоды. Жена довольна, я тоже – вокруг меня привычная жизнь. Здесь родились мои дети.
Потом работал в Доме культуры художником-оформителем, ставил спектакли, сам их оформлял. Через несколько лет театру присвоили звание «народного». Писал и стихи, вернее, они словно бы являлись сами собой:
Белело солнце дном тарелки,И пот с меня ручьем стекал.С пристрелкой, где и без пристрелкиЯ реку спиннингом стегал…
Но райская эта безмятежность резко кончилась с момента затопления долины Илима: ушла под воду моя любимая Погодаева, пришлось покинуть родные края и переехать в город Железногорск. Работал учителем рисования и чтения в школе. По просьбе родителей учеников был переведен в детскую художественную школу директором. И вскоре нашел дорожку в литобъединение при местной газете. Руководил им ответственный секретарь редакции, который тоже писал стихи и прозу. Я показал ему свои произведения. Реакция была для меня неожиданная: «Где ты был до сих пор?» Два стихотворения напечатали в ближайшем номере, на первой полосе! С тех пор стал регулярно писать стихи, рассказы. В журнале «Сибирь» появилась первая моя повесть «Ехин фарт», в коллективных сборниках напечатали повести «Грибное воскресенье», «Пора туманов», «Дедушка Тирдачка»». Я писал о том, что хорошо знал и любил: о речке детства Илиме, о деревне Погодаевой, о дорогах, тропинках, избах, которые покоятся ныне на дне рукотворного Илимского моря… Тогда же я серьезно взялся и за живопись, чтобы напомнить, каких неповторимых мест лишился этот сибирский край волей лихих его преобразователей.
Подытоживая свою творческую жизнь, скажу: у меня состоялось около пятидесяти выставок живописи, индивидуальных и коллективных. В конце девяностых в Восточно-Сибирском книжном издательстве вышел роман «Твой ход, Яверя!», а через год еще роман – «Пыхуны». Меня приняли в Союз писателей России. Были опубликованы книги повестей и рассказов «Алешкина любовь», «Этот мечтатель и фантазер Егорка», поэтический сборник «Пою Илим». В год 60-летия Победы напечатали повесть «Приглашение в память» – о жизни мальчишек и девчонок нашей деревни в годы военного детства. Мне грех жаловаться на литературную судьбу, все, что мне удалось написать – опубликовано.
С того времени и в литературном деле все стало хорошо. Жаль только, поздновато. Опоздал лет этак на тридцать. Я получил звание заслуженного работника культуры, стал почетным гражданином города Железногорска-Илимского. Вот такая выстроилась биография. Это если в прозе. А стихами я бы сказал так:
Этюд о прошломНарезал веников березовых,Набрал турсук сырых груздей,Таких некрупных, бледно-розовых,Какие встретишь не везде.Прошел просторными покосами,Полюбовался на стога.С хребтов зелеными начесамиСияла празднично тайга.И речка! О! Стерильно чистая,Текла в густые тальники,Неслышно куличок посвистывал,Взлетали шумно пальники.… Все это в дальнем детстве было,Когда хотелось не в мечтахКрасивые автомобилиВ дремотных увидать местах.Хотелось, чтобы быстрый поездБудил нетронутость тайги,И чтоб плотина, словно пояс,Связала берега реки.И чтоб трудились киловатты,И гербициды жгли овсюг…Мы, деревенские ребята,Хотели этого вовсю.Но деды наших интересовНе понимали, вот глупцы!Ведь после химии и газовПрироде, так сказать, концы…А мы не верили: что деды?Для них все новое – беда…Прошли года. Жаль, их советыМы вспоминали не всегда.
C большим интересом прочел вашу книгу «Я родом с Илима…» У вас интересная и богатая биография: где вы только ни были, с кем ни встречались! Это похоже на приключенческий роман, причем, с такими сюжетами, которые вполне могли бы стать основой для самостоятельных произведений. И документальных, и художественных. Особенно интересным мне показался рассказ о XXVIII съезде КПСС. За его драматическими событиями я наблюдал по телевизору. Мы все его видели по телевизору, а вы в это время были в Кремле, лицезрели все воочию, напрямую участвовали в дебатах, встречались с самыми известными, интересными людьми. А вот написали об этом обидно мало. Тогда ведь решалась судьба горбачевской перестройки, судьба страны. С тех самых пор остался тяжелый и до сих пор нерешенный вопрос: что же мы (то есть, в первую очередь, вы, народные избранники, делегаты) такое сделали, что всё пошло не так, как хотелось большинству граждан той поры? Я бы не прочь поговорить с вами на эту тему, возможно, даже поспорить, уточнить, узнать что-то новое. Если, конечно, вас подобные темы по-прежнему занимают.
С уважением —Георгий Замаратский [34].Август 2006 г.
Мои университеты
Письмо шестое
Дорогой Михаил Константинович!
Рад сообщить, что вышла из печати моя книга «Песни полей. Илимские были». Разумеется, без вашей помощи она неизвестно когда бы увидела свет. Весьма вам признателен. Выглядит книга солидно: твердый переплет, хорошая бумага, 500 страниц текста. По нынешним временам – роскошь, доступная немногим. Судя по первым отзывам, книга пользуется успехом, похвалы слышал еще в типографии.
А вообще мои писательские дела не назовешь блестящими. Я самый старый в Союзе писателей, молодежь постепенно оттесняет таких, как я, в сторонку. Но так и должно быть: молодым везде у нас дорога. Вот только возможности нашей организации стали значительно скромнее. Помочь в издании книг она может далеко не всем. Поэтому молодые люди, не заботясь о своей репутации, о писательском достоинстве,
