Большая угроза нависла над южным участком фронта 4-й армии. Здесь потрепанная в прежних боях 2-я танковая армия Гудериана (бывшая 2-я танковая группа) была атакована превосходящими силами противника. Русские начали сильное наступление в районе Тулы, задержать которое 2-я танковая армия была не в состоянии. Одна группа русских войск продолжала наступать на запад, а другая повернула на северо-запад в направлении Калуги. Русские войска, расположенные в районе Таруса — Алексин, тоже перешли в наступление. Здесь опять одна их группа устремилась на запад, в то время как другая повернула на северо-запад в направлении на Малоярославец и Медынь.
Намерения русских были понятны. Они планировали широкое двойное окружение 4-й армии путем нанесения ударов на севере и юге. Их окончательной целью было окружение и уничтожение этой армии на ее позициях западнее Москвы. Немецкое командование почти не надеялось избежать окружения и разгрома огромной южной группировки. Русские медленно расширяли брешь между 2-й танковой и 4-й полевой армиями. У фельдмаршала фон Клюге не было резервов, чтобы ликвидировать опасность, нависшую над его южным флангом. Более того, 4-ю армию связывала с тылом только одна дорога. Она проходила через Юхнов, Медынь, Малоярославец и Подольск. Все остальные дороги в районе армии скрылись под толстым снежным покровом. Если бы русские, наступая с юга, сумели захватить нашу единственную жизненную артерию, с 4-й армией было бы покончено.
"4-я армия будет драться!"
Сложилась такая обстановка, что командование группой армий "Центр" должно было подумать об организации планомерного отхода всей усиленной 4-й армии в западном направлении. Необходимость этого логически вытекала из того, что 2-я танковая армия, расположенная южнее, вынуждена была отступать за Оку в районе Белева. На карте была проведена линия, проходящая грубо от Белева через Юхнов на р. Угра, на Гжатск и далее на север. На эту линию и должны были отойти войска 4-й армии. Был отдан приказ провести рекогносцировку передовой линии обороны. Одна моторизованная дивизия уже выступила в район Юхнова. Фельдмаршал фон Клюге со своим штабом намеренно оставался еще в Малоярославце, хотя теперь городу угрожала серьезная опасность. В середине декабря он вызвал на совещание своих корпусных командиров и их начальников штабов для детального обсуждения плана отхода соединений 4-й армии, занимавших оборону южнее московско-смоленской шоссейной дороги. Все казалось совершенно ясным.
Вдруг позвонил начальник штаба группы армий "Центр" генерал фон Грайфенберг, мой близкий друг. Он желал говорить с начальником штаба 4-й армии. Я подошел к телефону. Грайфенберг сказал: "Лучше оставайтесь там, где находитесь теперь. Только что получен новый приказ Гитлера. 4-я армия не должна отступать ни на шаг".
Читатель поймет, какое впечатление произвел на нас этот приказ. По всем расчетам он мог означать только разгром 4-й армии. И все-таки пришлось ему подчиниться. Части и соединения, уже отходившие на запад, были возвращены назад. 4-я армия готовилась к своим последним боям. Теперь ее могло спасти только чудо.
Однако это было еще не все. В самый критический момент произошла кардинальная замена одних командующих другими.
Командующий группой армий "Центр" фельдмаршал фон Бок уже давно страдал болезнью желудка. Физическое состояние фон Бока резко ухудшилось в связи с поражением его группы армий под Москвой, и теперь он должен был хотя бы временно передать командование группой армий другому человеку. На его место был назначен фельдмаршал фон Клюге — человек железной воли. Покинув 4-ю армию 18 декабря, он принял командование группой армий "Центр", штаб которой располагался в лесу западнее Смоленска.
Таким образом, в момент тяжелых испытаний 4-я армия осталась без командующего. Клюге считал, что он сможет руководить своей старой армией по телефону и радио из Смоленска. Поэтому он посылал мне, как своему бывшему начальнику штаба, приказы и инструкции, за выполнение которых я нес личную ответственность. Такое положение продолжалось до 26 декабря, когда в штаб 4-й армии прибыл новый командующий генерал горно-стрелковых войск Кюблер. Некоторое время командующим армией был генерал танковых войск Штумме.
Нетрудно себе представить, как пагубно сказалась эта смена командующих на боевых действиях армии.
Еще более значительные изменения происходили в Берлине. Главнокомандующий сухопутными силами фельдмаршал фон Браухич давно был в немилости у Гитлера. Уже несколько лет он страдал болезнью сердца и не выдержал поражения наших войск под Москвой. Браухич ушел в отставку, и Гитлер стал полновластным главнокомандующим сухопутными силами. Его единственным советником, хотя и без всяких прав, был начальник генерального штаба генерал Гальдер, оставшийся после этой чистки на своем посту.
Гитлер верил, что он один сможет избавить свою армию от катастрофы, которая неотвратимо надвигалась под Москвой. И если говорить откровенно, он этого действительно добился.
Его фанатичный приказ, обязывавший войска стойко держаться на каждой позиции и в самых неблагоприятных условиях, был, безусловно, правильным. Гитлер инстинктивно понял, что любое отступление по снегам и льду через несколько дней приведет к распаду всего фронта, и тогда немецкую армию постигла бы та же участь, что и Великую армию Наполеона. Дивизии не разрешалось отступать больше чем на 5-10 километров за одну ночь. Большего нельзя было и требовать от войск и гужевого транспорта в тех невероятно тяжелых условиях. Так как все дороги были занесены снегом, отступать приходилось по открытой местности. После нескольких ночей такого отступления солдаты настолько изнемогали, что, останавливаясь, просто ложились на снег и замерзали. В тылу не было заранее подготовленных позиций, куда войска могли бы отойти, и оборонительной линии, которую нужно было удерживать.
Таким образом, в течение многих недель поле боя медленно отодвигалось на запад. Упорно обороняясь, наши армии постепенно отходили. Русские несколько раз прорывали нашу оборону, но мы всегда находили силы опять восстанавливать линию фронта. Численность личного состава рот в большинстве случаев сократилась до 40 человек. Мы понесли большие потери в боевой технике. До конца декабря в угрозе, нависшей над левым флангом армии, видели главную опасность.
Но вот счастье улыбнулось Гитлеру. Хотя противник был гораздо сильнее нас, темп его наступления стал замедляться. Несомненно, русские были разочарованы, что до сих пор еще не добились распада немецкого фронта западнее Москвы. Их удивляла стойкость сильно потрепанных немецких дивизий, сражавшихся в условиях сурового климата.
